Приказом наркома обороны СССР № 2484 от 26 ноября 1935 года Рокоссовскому было присвоено персональное военное звание «комдив». В обращении с подчиненными он был человеком мягким, что вышестоящее начальство легко могло принять за мягкотелость и отсутствие требовательности. На самом деле Константин Константинович умел добиваться того, чтобы его распоряжения и приказы выполнялись по возможности точно и в срок. Административно-хозяйственными вопросами, строго говоря, должен заниматься не комдив, а начальник тыла. И не совсем понятно, почему двумя годами ранее Рокоссовского хвалили за хорошую подготовку спецчастей, а теперь они оказались не на высоте.
Выдвижения командиром корпуса Рокоссовскому пришлось ждать почти два года. Только в феврале 1936 года его назначили командиром и комиссаром 5-го кавалерийского корпуса, входившего в Ленинградский военный округ. Штаб корпуса располагался в Пскове. Вот как звучала аттестация того года: «Тов. РОКОССОВСКИЙ хорошо подготовленный командир. Военное дело любит, интересуется им и все время следит за развитием его. Боевой командир, с волей и энергией. Дисциплинирован, выдержан и скромен. За полгода пребывания в округе на должности комкора показал умение быстро поднять боевую подготовку вновь сформированных дивизий. На маневрах дивизии действовали удовлетворительно (то есть не „хорошо“ и тем более не „отлично“, но Рокоссовскому это справедливо в вину не поставили — другого и нельзя было ожидать от только что сформированных дивизий. — Б. С.). Сам комкор РОКОССОВСКИЙ показал вполне хорошее уменье разобраться в оперативной обстановке и провести операцию. Менее внимания уделяет хозяйственным вопросам». Ну, хозяйственные вопросы, повторю, — это все-таки компетенция прежде всего начальника тыла.
Однако независимо от всех похвал и поощрений по службе к Рокоссовскому, как и ко многим другим советским офицерам, подступала опасность, получившая позже название «Большой террор». 22 мая в Куйбышеве был арестован маршал М. Н. Тухачевский, а 26 мая после многочасовых допросов с интенсивными избиениями он дал первые признательные показания о наличии в Красной армии разветвленного заговора. Сразу после этого во всех военных округах начались аресты комсостава, достигшие невиданных масштабов как из-за служебного рвения чинов НКВД, так и из-за доносов, которые красные командиры в изобилии писали друг на друга.
5 июня 1937 года на имя наркома обороны СССР К. Е. Ворошилова пришло из Забайкалья письмо, зарегистрированное Секретариатом под номером 19а. В нем говорилось:
«Считаем совершенно необходимым серьезно проверить через органы НКВД следующих лиц из состава войск Забайкальского военного округа по подозрительным связям с контрреволюционными элементами:
1. РОКОССОВСКИЙ К. К. — быв. командир 15 кавдивизии, ныне командир 5-го кавкорпуса, был тесно связан с Чайковским и Горбуновым. Поляк. Требуется серьезная проверка социального происхождения. Имел тягу на заграничную работу…
Вскоре подписавшие письмо И. К. Грязнов и В. Н. Шестаков были арестованы и расстреляны, как до этого комдив М. А. Горбунов и комкор К. А. Чайковский. Спасти собственные головы чужими шеями им не удалось. Что понималось под тягой Рокоссовского к заграничной работе, не совсем ясно. Скорее всего, он хотел еще раз съездить в командировку в Монголию. А быть может, Константин Константинович рвался добровольцем в Испанию, на помощь республиканцам?
Родившийся в 1893 году комкор Кассиан Александрович Чайковский происходил из дворян и был большим другом Тухачевского. Вместе с Михаилом Николаевичем они сидели в германском плену в Ингольштадтской крепости. До того, как стать заместителем начальника Управления боевой подготовки РККА, он вплоть до февраля 1936 года командовал 11-м механизированным корпусом в Забайкалье, рядом с которым дислоцировалась 5-я кавалерийская дивизия, которой командовал Рокоссовский. Чайковский был арестован еще 21 мая, почти одновременно с Тухачевским, а расстрелян, согласно так называемым «сталинским спискам», 10 июня 1938 года в Чите. Потом, после реабилитации в 1956-м, родным сообщили, что он будто бы умер в заключении от острой сердечной недостаточности 23 апреля 1938 года.