Стефан упал на стул.
— Не могу поверить, — устало проговорил он. — Герцог Нормандии, мой заклятый враг — на самом деле мой сын? Ты, кого я любил больше всех на свете, обманула меня? Весь мой мир перевернулся с ног на голову. — Он закрыл лицо ладонями.
Со вздохом сочувствия Мод села рядом с ним.
— Не довольно ли взаимных упреков? Если бы не возникла такая насущная необходимость, я никогда не открыла бы тебе свою тайну. Мы с тобой оба виновны в равной мере, Стефан. Мы оба — в ответе за все, что произошло. Можем ли мы простить друг друга и начать все с начала?
Стефан уронил руки, и Мод заметила горечь в его глазах.
— Значит, ты считаешь, что теперь у тебя появился способ заставить меня подписать договор. Тебе легко говорить о прощении и предлагать начать все с начала. Но я поклялся Матильде, что не буду знать покоя до тех пор, пока не обеспечу Эвстейку корону. Ты предлагаешь мне нарушить еще одну клятву?
Какое-то мгновение Мод молчала, а затем произнесла:
— Нам обоим предстоит искупить много грехов, Стефан. Наше тщеславие, мою жажду мести… нас разделяет почти разрушенная войной Англия. Я молилась о том, чтобы ты, узнав правду, помог разрешить этот конфликт и положить конец войне. Ты ведь знаешь, что Генрих будет куда лучшим королем, чем Эвстейк.
Стефан встал и, приподняв полог шатра, выглянул наружу.
— Мы с Матильдой никогда не были подругами, но я хорошо понимала ее характер, — продолжала Мод. — Если бы она знала, что твой брат предложит договор, который принесет в страну мир и вернет Англию к тому благоденствию, которым она наслаждалась в дни правления моего отца… если бы Матильда знала об этом, что бы она тебе посоветовала?
Стефан повернулся к ней.
— Ты, как всегда, неумолима.
Мод видела, что Стефан пытается пошутить, но его напряженное лицо и затравленное выражение в глазах свидетельствовали о жестокой внутренней борьбе в душе короля.
Мод затаила дыхание в ожидании исхода этой битвы. Плечи Стефана поникли, в глазах блеснули слезы. Мод поднялась и протянула к нему руки. Стефан шагнул к ней и упал в ее объятия, разрушив разделявшую их границу. Он так сильно стиснул ее, что Мод едва могла дышать; тело его судорожно затряслось, и она поняла, что король Англии, ее кузен, ее возлюбленный плачет.
Наконец он отстранился, в последний раз всхлипнул и вытер глаза рукавом.
— Итак, этот упрямый, запальчивый юный негодяй — мой сын, — произнес он. — Теперь для меня многое проясняется. Подумать только, все эти годы ты хранила в себе такую потрясающую тайну! — Он в изумлении покачал головой.
— Ну, Олдит знала об этом, и отец тоже. Брайан, должно быть, подозревал. — Она пересказала ему слова Брайана, и Стефан улыбнулся.
— Да, Брайан, благослови его Господь, всегда был самым мудрым из нас. Надеюсь, он будет счастлив в Святой земле.
Стефан наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Поцелуй был долгим и глубоким. Тело ее, как всегда, откликнулось на ласку, но иначе, чем прежде. Остались и теплая сладость, и щемящая нежность, но не было больше непреодолимой страсти, не было неудержимого стремления раствориться друг в друге без остатка. Мод захлестнула волна любви, несущая с собой новое, чудесное ощущение завершенности.
— Теперь ты вернешься в Нормандию? — спросил Стефан.
— Да, и немедленно. Никто не должен знать, что я была здесь, особенно Генрих. Я не смею задерживаться дольше. Когда я уезжала из Руана, то все считали, что я направляюсь в Анжу.
Стефан выпустил ее из объятий и, подойдя к дубовому столику, налил себе еще кружку вина.
— Как только ты отправишься в путь, герцог Нормандии получит неожиданное послание. — На мгновение он задумался. — Король Стефан желает встретиться с епископом Винчестерским, архиепископом Кентерберийским и герцогом Нормандским. Он согласен подписать договор и надеется, что Генрих Анжуйский последует его примеру.
По щекам Мод побежали слезы радости.
— Спасибо, — прошептала она. — Спасибо, спасибо тебе, любимый мой. — И тут ее пронзила внезапная мысль. — А как же Эвстейк? Что ты будешь с ним делать?
Стефан помрачнел и вздохнул.
— Пока не знаю, но это — мой крест, который я должен нести. Что-нибудь придумаю.
Из церкви раздался звон колоколов. Начиналась вечерня.
— Вы собираетесь на вечерню, сир? — донесся снаружи голос оруженосца.
— Иди, — сказала Мод. — Пока все будут на службе, я потихоньку ускользну. За лагерем меня ожидают два рыцаря, они станут беспокоиться, если я задержусь.