— Тогда советую вам остаться, — сказал молочник. — По крайней мере, пока не найдете лучшее место.
Амелия поблагодарила его за совет, и на этом все закончилось. В тот же день ей приснился странный сон о запертой комнате. Ей снилось, что миссис Бишоп подошла к камину в гостиной и достала из-под правой полки ключ. Затем с ключом в руке миссис Бишоп пришла к таинственной комнате в конце коридора, отперла ее и вошла внутрь. Амелии приснилось, что она шла за миссис Бишоп до двери и хотела проскользнуть за ней, но не успела; дверь захлопнулась перед самым ее носом. Она успела только заметить черную дубовую кровать с пологом, стоящую в середине комнаты. Она стояла снаружи, прислушиваясь, и услышала, наконец, звон монет.
«Я давно подозревала, — сказала она себе, — что там деньги, кучи денег. Миссис Бишоп просто скряга». Она посмотрела в замочную скважину, и тут что-то горячее и пылающее ударило ей в глаз. Боль была настолько жгучей, что она проснулась. Необычно яркий сон произвел на Амелию огромное впечатление, и ее желание проникнуть в ту комнату еще больше возросло. «Если мне удастся взять хоть немного тех денег, — решила она, — я сбегу. Лондон — большой город, в нем я смогу спрятаться так, что полиция никогда не найдет меня. Даже если и найдет, то тюрьма не такое уж плохое место — гораздо лучше, чем работный дом, и уж, конечно, не хуже этого. Стоит попробовать».
Она с нетерпением ждала случая проверить, верен ли сон; но каждый раз, когда она набиралась духа пойти в гостиную и проверить полки у камина, ей всегда что-нибудь мешало. Однажды ей послышались шаги, украдкой следующие за ней через зал к гостиной. Она в ужасе обернулась, ожидая натолкнуться на леденящий кровь взгляд бледно-голубых глаз; но, к ее облегчению и изумлению, за ней никого не было. В другой раз, когда глубокой ночью она тайком спускалась вниз, ей послышались шаги, крадущиеся вслед за ней по лестнице. Она решила, что если это миссис Бишоп, то она прикинется, что ходит во сне — в тот единственный раз, когда она была в кино, она увидела девушку, идущую во сне, и это ей запомнилось. «Я разыграю комедию», — твердила она себе и, спустившись до конца лестницы, медленно обернулась и посмотрела назад. Там никого не было. Ей стало так жутко, что она в панике убежала в свою комнату и никогда больше не покидала ее глубокой ночью. Но вот настал день, когда ей предоставилась долгожданная возможность.
«Я ухожу в гости, Амелия, — сказала ей миссис Бишоп, — и приду где-то к обеду. Если мне кто-нибудь позвонит, обязательно спроси, что передать». Затем, надев свой самый новый костюм, она ушла. Амелия увидела, как она повернула на улице за угол, и побежала в спальню, чтобы взглянуть на платья и шляпы. Особенно Амелии нравилась черная парижская соломенная шляпа. Амелии давно хотелось ее примерить и, подойдя к зеркалу, она надела ее.
Амелия была красивой девушкой, и шляпа, чуть сдвинутая набок, согласно последней моде, действительно шла ей больше, чем ее госпоже. Потом Амелия надела нарядное голубое платье с красными манжетами и воротником. Платье слегка висело на ней, но все равно ей понравился собственный вид. На туалетном столике был еще лак для ногтей и губная помада. Амелия не могла побороть искушение взять и то, и другое. Когда она надела французские туфли на высоком каблуке из патентованной кожи, то почувствовала себя настоящей леди, более привлекательной, чем сама госпожа. Амелия стояла и смотрелась в зеркало, когда зазвонил телефон. Она поспешно сбросила с себя шляпу и платье. Ответив на звонок, она успокоилась и положила все на прежнее место. Затем она решила проверить свой сон. С сильно бьющимся сердцем, непрерывно озираясь, чтобы удостовериться, что она совершенно одна, потому что в этом доме она часто чувствовала, что за ней кто-то следит, она направилась в гостиную.
Хотя Амелия видела, что миссис Бишоп ушла, она тихонько постучала в дверь гостиной, чтобы быть уверенной, что хозяйка не вернулась незаметно. Ответа не было. Она постучалась опять, и вновь тишина. Она открыла дверь и вошла. Заливающее гостиную солнце заставило Амелию забыть свои страхи, и она с радостным удивлением обнаружила, что одна из полок не закреплена. Она кухонным ножом приподняла полку и увидела под ней впадину, в которой лежал ключ. Ее сон был верен. «Ах, если бы там были деньги, — сказала себе Амелия, — тогда прощай рабство!.. Я буду свободной. Свободной и богатой.»
Вся дрожа от возбуждения, она побежала к таинственной комнате и с лихорадочной быстротой вставила ключ в замок. Дверь открылась, и ее взору предстала обстановка комнаты. Посередине, как и во сне, стояла старинная кровать из черного дуба с пологом, а в углу — железный сейф… Кроме этих предметов в комнате было только два-три стула и зеркало. Зеркало заворожило Амелию, и глядясь в него, она подумала, что, будь у нее деньги на изящные платья, она могла бы сниматься в кино и соперничать с Гретой Гарбо или Констанцией Беннет. Вдруг она невольно вздрогнула. На кровати, отчетливо отражавшейся в зеркале, лежал на спине пожилой мужчина с седыми волосами и усами. Очевидно, он спал. Внезапно из стенного шкафа у камина вышла женщина. Это была миссис Бишоп, и все же не она, потому что в ней, как и в мужчине на кровати, было что-то призрачное и неясное. Она была в голубом шелковом халате с большими жемчужными пуговицами и в чем-то похожем на шерстяные туфли. На запястье у нее был простой золотой браслет, а на пальцах несколько искрящихся колец, Амелия заметила их, потому что обожала драгоценности. Тихо подойдя на цыпочках к кровати, женщина взяла подушку и с тем ужасным взглядом, который так напугал однажды Амелию, всей тяжестью тела надавила подушкой на лицо спящего. В ужасе закричав, Амелия обернулась. Кровать, как и комната, была пуста. Она была совершенно одна.
Это так потрясло ее, что она смогла шевельнуться только через несколько минут, инстинктивно почувствовав, что увиденное в зеркале было призрачным повторением того, что произошло когда-то на самом деле. Пожилой мужчина с седыми волосами и усами был мистер Бишоп. Теперь она поняла, почему она так не любила и боялась миссис Бишоп. Эта женщина была убийцей; она убила своего мужа. Убийство было в ее больших мерцающих бледно-голубых глазах.
«Возьму деньги и убегу», — наконец решила Амелия. Она взялась за сейф и после долгих попыток случайно нажала на секретную пружину и дверца распахнулась. Сейф был полон золотых монет (Амелия никогда прежде не видела соверенов), колец, часов, браслетов, брошей и цепочек. Амелия широко раскрыла глаза от ужаса и восхищения. «Господи, — сказала она себе, — это же сокровище! Это не вулвортские побрякушки, это настоящее золото и настоящие камни. Я знаю: миссис Бишоп украла их. Она воровка и убийца. Вот почему она всегда держит комнату запертой. Она боится, что ее тайна будет раскрыта. Я примерю что-нибудь. Боже, как изящно я буду смотреться!»
Находясь в возбужденном состоянии, она забыла свое недавнее потрясение. Сначала она надела на свое маленькое запястье браслет, затем еще браслет; затем брошь и еще брошь. Унизанная драгоценностями, она посмотрелась в зеркало и пришла в неописуемый восторг. Но вдруг дверь комнаты отворилась, и вошла миссис Бишоп во плоти, на этот раз настоящая миссис Бишоп. В руках у нее был длинный кусок проволоки, а на лице — то самое выражение, которое Амелия только что видела в зеркале.
— Итак, — произнесла миссис Бишоп своим обычным холодным и спокойным тоном. — Я поймала тебя, ты суешь нос в мои тайны, надеваешь мои драгоценности, платья и шляпы. Ты жалкая маленькая дрянь. Подойди сюда.
Мерцающие голубые глаза необычайно действовали на Амелию. Они гипнотизировала ее, как глаза змеи гипнотизируют свою жертву. Она стала безвольной и бессильной и послушно повиновалась.
— На колени, — приказала миссис Бишоп.
Амелия встала на колени, не отводя глаз от белых рук миссис Бишоп и ее изящного красного платья.
Миссис Бишоп аккуратно закрыла дверь и, повернувшись к Амелии, показала ей проволоку.
— Ты знаешь, для чего это? — спросила миссис Бишоп, аккуратно обвивая проволоку вокруг шеи Амелии.
— У тебя нет друзей, нет родителей, некому наводить о тебе справки. Так что видишь… — и она сильными белыми пальцами стала затягивать проволоку все туже и туже.