— Ясно. Как дела?
— Не очень. Я чувствовал себя плохо из-за того, как закончился наш разговор, и решил зайти. Ты убежала так быстро, что у меня не было возможности извиниться, – упрекнул он.
Сузив глаза в сомнении, я скептически ответила на его слова:
— Хм.
Это была та часть, где Парис пытался извиниться за то, что был придурком, одновременно порываясь проскользнуть в мою комнату. За исключением того, что обычно он так и не доходил до извинений, скорее, нахваливал себя за попытку. Я сомневалась в том, что в этот раз все будет по-другому.
— Хорошо, что я не позволяю гордыне вставать у меня на пути. – Парис похлопал бы сам себе, если бы мог. — Некоторым мужчинам никогда не приходит в голову извиниться.
Я была уверена, что Парис считал, что извинения лежат где-то между строк комплиментов самому себе. Мне было плевать.
— Конечно, – пренебрежительно ответила я.
— Раз уж я здесь, почему бы нам не начать наше свидание сначала? – предложил он.
Наша община собралась вместе после несчастного случая с моей кузиной, и Парис, по сути, пригласил себя сам. Это было далеко не свидание.
Почувствовав мою нерешительность, Парис продолжил:
— Я просто хочу пообщаться. Не нужно быть грубой. Ты ведь даже не спросила, как у меня дела.
Это было второе, о чем я спросила, но спорить с Парисом было бессмысленно. Мысль о том, что он настучит Nani, была хуже.
— Как ты, Парис?
— Опустошен. – Он драматично вздохнул. — Вся эта история с Розой произошла перед моей большой новогодней вечеринкой. Это все испортило. Она могла бы, по крайней мере, проявить тактичность и спрыгнуть после праздников, чтобы не расстраивать всех.
На моем лице отразилось презрение, служащее защитой для Розы.
— Роза пострадала не нарочно.
Парис отмахнулся от моего замечания.
— Она должна была знать, что ее действия повлияют на эмпатов вроде меня. Я всегда ставлю эмоции других людей выше своих и в конечном итоге страдаю из-за этого.
Я сделала глубокий вдох. Разгладив черты лица, я сказала:
— О, ты, должно быть, не слышал. Врачи пришли к выводу, что Роза упала из-за мышечной болезни, и диагностировали у нее плазмозиз.
— Что?
— Плазмозиз, – повторила я, наслаждаясь тем, как быстро придумала название для выдуманной болезни. — Это заболевание, которое делает ноги неустойчивыми. Из-за него она упала. Удивительно, что ты не слышал о нем.
Я вопросительно склонила голову набок. Парис был настолько тщеславен, что никогда бы не признался, что не знает о выдуманной болезни.
Он неловко кашлянул.
— Конечно, я знаю о нем, но ты неправильно произнесла это слово. Оно произносится как П-л-а-з-м-о-з-и. Последняя «з» не произносится.
— Да, точно.
Парис резко сменил тему.
— В любом случае, давай проведем время вместе, раз уж я уже здесь. Я прочту тебе свое последнее стихотворение, – предложил он, словно это была награда, которую нужно заслужить.
— Сейчас не самое подходящее время. Я нянчусь с кузеном. – Я наклонила голову в сторону Нила, который мирно спал в своей кроватке. — Спасибо, что заглянул. Увидимся позже.
Я начала закрывать дверь, но Парис заблокировал ее ногой.
— Твой кузен спит. Не похоже, что тебе нужно возиться с ним.
Устремив взгляд на его ногу, я твердо заявила:
— Дело не в этом. Как я уже неоднократно упоминала, я не люблю оставаться наедине с незнакомцами.
Парис усмехнулся.
— Верно. Я не люблю оставаться наедине с незнакомцами, – повторил он, его насмешливый тон действовал мне на нервы. — Технически, у нас сегодня есть компания. – Парис кивнул в сторону Нила. — Мы побудем в твоей комнате. Ты сможешь присмотреть за своим кузеном, а я смогу...
— Нет. – Это был врожденная реакция. Мой желудок скрутило, и не в хорошем смысле, при одной только мысли о близости Париса без кого-либо еще, кроме Нила, кто мог бы выступить в качестве буфера. Это была перспектива гораздо худшая, чем свидание.
— Почему нет? – Парис ухватился за край двери, чтобы я не смогла захлопнуть ее у него перед носом.
— Отпусти дверь или потеряешь руку. – Мой голос был до жути спокоен, несмотря на то, что желудок сжался от тревожного предчувствия.
Его выражение лица изменилось с веселого на раздраженное.
— Время, проведенное со мной, пойдет тебе на пользу, Поппи.
— Говори тише, иначе разбудишь ребенка, – предупредила я мягким, но непреклонным тоном.
Его рука переместилась с двери на мой бицепс, сильно сжимая. Боль пронзила меня, но мы оба знали, что он никогда не увидит ее на моем лице.
— Я окажу ему услугу, – прошептал он сквозь стиснутые зубы, — потому что, если сегодня все пройдет хорошо, это будет для него поучительным опытом. Твой маленький кузен узнает, как он был создан.