Затем в стене (общей с квартирой Воропаева В.П., в том месте, где имелось заколоченное фанерой и заклеенное обоями слуховое окно) без особого труда был сделан пролом. С обратной стороны стены, то есть в квартире старшего кассира, на этом месте висела известная картина П.А. Брюллова «Пейзаж с рекой», к счастью для владельца, не заинтересовавшая жуликов.
Далее воры, как уже описывалось выше, разобрали общую стенку камина и оказались в одном из помещений банка.
Используя имеющиеся ключи, шайка бандитов похитила денежные ценности и беспрепятственно скрылась. По прошествии нескольких часов господин Бельский А.Н. сумел избавиться от веревок и незамедлительно явился в полицейский участок на Соборной площади.
Руководство «Азовско-Донского Российского Торгово-Промышленного банка» просит вкладчиков не беспокоиться, поскольку все ценности застрахованы. В настоящий момент подсчитывается ущерб.
Кроме того, финансовый совет официально оповещает, что в случае получения полезных сведений о преступниках банк выплатит вознаграждение в 10 000 рублей золотом.
Полиция от разъяснений отказалась, ссылаясь на тайну следствия. Тем не менее детали этого происшествия уже известны каждому обывателю».
– Надо же, десять тысяч – моя зарплата за четыре года, если по теперешнему, по восьмому разряду считать, – удивленно взмахнул руками уже немолодой начальник сыска.
– Да, вознаграждение и впрямь солидное. Только вы, Поляничко, опять не о том думаете. Возьмите газетку да поезжайте к Ардашеву. Может, заинтересуется адвокат да, глядишь, и протянет дружескую руку помощи. Не мне, Ефим Андреевич, а именно вам. Если, конечно, в отставку хотите уйти как полагается, с шестым разрядом. А то ведь, не ровен час, и я совсем иного рода представление на вас могу его высокопревосходительству отписать. Так что ступайте, – указал рукой на дверь Фен-Раевский.
– Воля ваша – сказала мамаша, – обреченно выдохнул Поляничко и, сгорбившись сильнее обычного, скрылся за дверью.
От полицейского управления до дома, где жил присяжный поверенный, ходьбы было не более пятнадцати минут. Всего-то спуститься по белокаменным ступенькам соборной лестницы, а дальше вниз по асфальтовой дорожке бульвара, мимо «Московской кондитерской» Челядинова, аптеки Ивана Байгера и Михайловского ремесленного училища. Ардашев жил несколько ниже по Николаевскому проспекту в недавно купленном доме стиля модерн.
Поляничко дернул за язычок звонка, внизу послышались шаги, и стеклянная входная дверь отворилась. На пороге стояла девица лет двадцати, аккуратно уложенные волосы, правильные черты лица и открытый доброжелательный взгляд производили приятное впечатление на любого, впервые переступившего порог дома адвоката. Белоснежный фартук выдавал в ней прислугу. Так случилось, что для начальника сыскного отделения это был первый визит в усадьбу Ардашева. Окинув прелестное создание с головы до ног, Ефим Андреевич, казалось, почти прикоснулся к щеке девушки своими жесткими, никакому фиксатуару не поддающимися усами и еле слышно произнес:
– Милая, сообщи Климу Пантелеевичу, что старик Поляничко к нему на чай пришел. Да извинись, что без приглашения, зато, скажи, со своим сахарком пожаловал.
Не привыкшая к такому фамильярному обращению, барышня вспыхнула ярким пламенем фотогеновой лампы, не зная, что ответить и как с этим неучтивым старикашкой себя вести. Но господь выручил. В дверях показался сам обладатель дома.
– Дорогой Ефим Андреевич, какими судьбами! Проходите же скорее! Не думал не гадал, что уважите меня визитом. Что ж ты, Варвара, застыла как вкопанная. Помоги, пожалуйста, гостю раздеться. Пройдемте в кабинет, я вас прекраснейшей наливочкой угощу. Ее великолепно супруга моя, Вероника Альбертовна, готовит. С ней, к сожалению, познакомить вас не имею возможности. Уехала третьего дня на воды, здоровье подправить, – искренне обрадовавшись гостю, весело проговорил адвокат.
Оставаясь верным себе, Поляничко внимательно изучал обстановку комнаты, пытаясь по мелочам сложить мозаику полного представления об обладателе шикарного английского кабинета. Все пространство от пола до потолка занимали книги. Их было много и на разных, в основном неведомых полицейскому чину, языках. Увидев знакомый синий корешок памятного еще с гимназической поры русско-французского словаря, Поляничко обрадовался, тут же снял толстый фолиант с полки и с многозначительным видом спросил:
– Ну-с, наверное, французские романы на сон грядущий почитываем? А мне вот все некогда. Я за последние десять лет ничего, кроме «Вестника полиции», и не открывал.