Да, для этой девчонки нет преград. И вот что я вам скажу: вещи, о которых она рассказывает, открывают людям глаза. Наш мир несправедлив и жесток, но не лучше было и в Старом Свете. Мои предки сбежали оттуда, как от нашествия блох. Сейчас имя Нелли Блай известно в Нью-Йорке. Вместе с другими журналистками она раскапывает неприглядные дела и требует справедливости для униженных и оскорбленных. Правда, ничего особенно не меняется – разве что отчаянных репортеров тащат в суд богатеи, а вот у нищих и безгласных все остается по-старому.
– Мистер Конрой, я не ожидала такого тонкого философского резюме! А что известно относительно личной жизни мисс Блай?
– У нее почитай и нет никакой личной жизни. Конкурирующие газеты оспаривают правдивость ее статей и отряжают своих молодых леди, наказывая им переплюнуть Нелли Блай. Но это не так уж легко. В ее личной жизни не удается нарыть никакой грязи. Правда, вы говорите, что в Париже она была известна как женщина с дурной репутацией. Это несколько снижает ее образ, но она уже выпустила книгу с названием «Десять дней в борделе». Я не говорю уже о довольно непристойном романе, вышедшем в прошлом году, – «Загадка Центрального парка». В основу положены ее материалы о конюхе, который цеплял наивных девушек в Центральном парке и продавал их в бордель. На обложке говорилось, что предполагается выпустить серию романов. однако пока что вышел всего один. Описание приключения в парижском борделе так и не увидело свет в Америке. Мисс Блай ведет тихую жизнь вместе с матерью в уютной маленькой квартирке на Тридцать пятой улице. И не подумаешь, что это она шокирует публику и наводит страх на владельцев трущоб, грозя их разоблачить! И поделом им!
– Живет вместе с матерью? Очевидно, ее мать никогда не была независимой?
– Бедняжка плохо разбиралась в мужчинах. Ее дочь училась на ошибках матери, так что в ее прошлом не удалось обнаружить ни одного мужчины. Те седые динозавры, у которых она служит в газете, не в счет. Если вы хотите покопаться в грязном белье Нелли Блай, тут вы не одиноки. Однако ваши попытки будут так же безуспешны, как у журналисток из конкурирующих газет.
– Вы хорошо поработали, мистер Конрой! – Ирен откинулась на спинку дивана. Ее рюмка с шерри так и осталась почти нетронутой. – Вы заставляете меня гордиться тем, что я служила в агентстве Пинкертона. Женское подразделение все еще процветает?
– Нет. Только мистер Пинкертон настаивал на такой идее, а как только он умер в восемьдесят четвертом, от этой практики немедленно отказались. Признаю, мне жаль, что идея заглохла. Ну что же, по крайней мере, мне удалось познакомиться с вами. – Он поднялся, засовывая свой непрезентабельный блокнот в отвисший карман пиджака. – Насколько я понимаю, в свое время вам случалось выкидывать такие фокусы, что мисс Нелли Блай позеленела бы от зависти. Мистер Пинкертон часто о вас говорил, причем с большим уважением. Он сожалел, что Европа и оперная сцена украли у него самую лучшую сыщицу.
Ирен тоже встала.
– Для меня большая честь, что меня вспоминали подобным образом. Спасибо за вашу помощь.
– Если понадобится что-нибудь еще…
– Я непременно к вам обращусь.
С этими словами наш гость взял свой видавший виды котелок и откланялся.
– Ах! – Ирен издала глубокий вздох, когда за сыщиком закрылась дверь.
– Мы уже много знаем о семейной истории Пинк, – заметила я.
– Да, но только с ее слов. Странно, что она до сих пор живет вместе с матерью и поддерживает ее.
– Странно? Но это всего лишь дочерний долг. Если бы моя мать была жива…
– Да, я знаю, Нелл. Ты образец верности. Я могу лишь возблагодарить судьбу за то, что ты осиротела и обратила всю свою преданность на меня. Но Пинк – другое дело. Она молода, современна, пользуется известностью. Почему за ней никто не ухаживает? Почему у нее нет поклонников? Почему в довольно зрелом возрасте – в двадцать пять лет – она живет вместе с матерью?
– Не каждой женщине посчастливилось найти своего Годфри, – возразила я.
– Но каждая женщина, занимающая такое положение, могла бы найти, по крайней мере, кого-нибудь вроде кронпринца Богемии – пусть он окажется всего-навсего принцем коммерции в самой демократической стране.
Ирен принялась расхаживать по комнате, потом остановилась, чтобы извлечь из шелковой вечерней сумочки свой пистолет и переложить в ящик письменного стола. Только тогда она достала элегантный портсигар синей эмали и спички.