А в следующем, девяносто пятом году в их Команду пришел Тарас, сослуживец Арнольда, и сразу же влился в ее костяк. На весенний слет следующего года Тарас привел свою старшую сводную сестру Оксану.
- Понимаете, свалилась, как снег на голову, - сказал он Олегу и Мите. – И выгнать ее жалко, и оставлять ее одну в своей квартире не хочу. Можно, я ее возьму в поход? Под свою ответственность, разумеется.
Олег подумал немного – и согласился. В том первом походе Оксана вела себя так, как и положено всякому среднему новичку: в меру безалаберно, частенько смешила всех своими ляпами. И когда женщина попросилась с ними и в следующий поход, Олег не отказал. Может, и потому, что уж очень безропотной была Оксана, спокойно сносила все его, Олеговы, придирки, не огрызалась. Пошла она с ними и на следующий год, в оба похода. И уже в самом конце последнего похода произошла та история, которую ему так хочется забыть, и которая никак не забывается…
…Соня еще раз искоса посмотрела на мужчину с рюкзаком. А что, вполне соответствует Командору, как того им описали: «…строгая мужественность лица, взгляд жесткий, порой становящийся жестоким…». Вот и сейчас во взоре мужчины так и сверкает жестокость. Наверное, заметил ее чрезмерное внимание, осерчал. Соня поспешно отвернулась, чтобы скрыть свою улыбку…
«И чего эти фифочки на меня так пялятся?» - с раздражением подумал Олег. Но тут его окликнул Арнольд, потом подбежала Настя Киселева, Митя… Восклицания, смех, кто-то – он не заметил, кто именно – представил ему двух новеньких – черт, те самые фифочки, чье пристальное внимание столь достало его. Олег рассеянно кивнул, даже не запомнив их имена. Последними прибежали Лидка и Тарас.
- Увольнялась с работы, - радостно сообщила Лидка. – Представляете, не отпускали меня в отпуск. Ну, раз работа мешает походу, то пошла она…
Лидка сказала, куда именно. Тарас и Миша рассмеялись, Олег поморщился: к Лидкиной привычке беззастенчиво употреблять матерные словечки он привыкнуть не мог, не терпел он женской матерщины, прощая ее – и то со скрипом - только Лидке, прощая потому, что это Лидка, надежная во всем и никогда не унывающая. И еще его коробила та легкость, с которой Лидка меняла работы: в их команде только она и Миша Хвостов считали работу досадной обузой, живя исключительно походами. Для остальных же походы были заслуженным, но только отдыхом.
Ради справедливости Олег признавал, что и в этом аспекте ставить знак равенства между Мишей и Лидкой нельзя. Для Миши – в чем Олег был уверен - походы были единственным, всепоглощающим смыслом жизни, у Лидки был еще один, не менее важный – ее мама, ради ублажения которой она забывала обо всем. «Интересно, - вдруг подумал Олег, внутренне усмехаясь. - Что выберет Лидка, если скрестятся поход и мамин вопль: дочь, мне плохо, дочь, ко мне?»
Весело загрузились в электричку, весьма полную, несмотря на поздний час. Поначалу разговоры были сумбурны: некоторые не видели друг друга еще с рождественской встречи у Северовых. Лидка настойчиво уговаривала Колю уволиться и идти с ними в поход, Настя и Леша подкалывали друг дружку, Миша бренчал на гитаре. Только Арнольд обстоятельно расспрашивал о чем-то светловолосую новенькую, ту, что постарше.
- Слушай, Тарас, - неожиданно для самого спросил Олег. – А где сейчас Оксана?
- Не знаю, Командор, - рассеяно ответил тот. – Она же мне не родная сестра, сводная. Да и увидел-то я ее впервые, когда мне было двенадцать лет. А после того злополучного похода она стала все реже и реже встречаться со мной. Когда же мы с Лидой решили пожениться, то вообще, считай, пропала из виду. Даже на нашей свадьбе не была. Только позвонила накануне, поздравила. И с тех пор не объявляется. А с чего это ты ей заинтересовался?
- Пока ждал вас, вспомнилась та история. Ну и…
- Хорошо, что мы с Лидкой тогда удержали тебя.
- Ты уверен?
- Конечно, - рассмеялся Тарас. – Лидка умница: сразу оценила ситуацию и буквально вцепилась в Оксану. Представь себе, что было бы, если бы мы вас не утихомирили?
- Не знаю, - задумчиво сказал Олег. – Да и чего гадать: изменить же нельзя. Ладно, не будем об этом. Не знаю, что это на меня наехало. Что за новенькие-то?
- Впервые их вижу.
- Что ж, дней через десять Арнольд вынесет свой вердикт. Впрочем, в этот раз он будет более чем пристрастен: с ними выходит тринадцать.
Олег и Тарас рассмеялись: суеверность Арнольда была в команде постоянным предметом шуток и подначек. Тут Миша негромко запел Визборовскую: «Нас опять ведут куда-то…». Песню дружно подхватили, и разговор об Оксане, пресекшись, вновь не возобновлялся…
…Когда дружно лезли в вагон, Катя замешкалась. А потому выбора места у нее уже не было, пришлось сесть на единственное свободное, где сидели Командор и еще один парень, круглолицый, улыбчивый, прибежавший к вокзалу последним. И помимо своего желания Катя услышала их разговор о какой-то истории с какой-то Оксаной, сводной сестрой этого Тараса. «Раз они познакомились, когда Тарасу было двенадцать, то у них общие отцы,» - мигом сообразила Катя. Ей стало любопытно, что за история приключилась тогда, почему Тарасу и Лидке надо было удержать Командора. Но как спросишь-то… Катя вздохнула и принялась негромко подпевать…
От станции по знакомой тропинку вышли к дороге, где их уже поджидал Лёня. Быстро загрузились в вахтовый «Урал», купленный Северовыми задешево в самом начале перестройки и поехали.
На месте были уже за полночь и, наскоро перекусив, легли спать. Встали поздно, весело позавтракали и принялись обсуждать маршрут похода. Олег разложил карты, показывал свои наметки. Митя и Арнольд обсуждали варианты аварийных сходов, вносили уточнения. Лидка возбужденно вглядывалась в карты, видя в линиях и точках склоны, реки, вершины и предвкушая борьбу со скалами, камнепадами, покорение грозных вершин. Леня принес три небольшие картины.
- Вот. Чтобы можно было представить, - сказал он смущенно. – Мы же уже были в тех краях восемь лет назад, правда, не в июне, а августе. Сдается мне, ты решил повторить тот маршрут.
- Только заходную часть, - ответил Олег. – А потом мы перевалим через хребет и пойдем к озерам. И выходить будем иначе. Но это вынужденно, ибо четыре года назад станцию Водораздельную ликвидировали.
- Жаль, - вздохнула Ева. – Такая была симпатичная станция. И этот холм с плоской вершиной, где мы стояли. Чудо какое: сбегаешь по левому склону – быстрая речка с холодной водой, по правому – медленная с теплой.