– Возможно, это и так, – сурово сказала Саманта, – но теперь, узнав о Майло, ты просто ищешь возможность поквитаться со мной. Так уж сложилось, что тебе под силу появиться здесь и подчинить себе весь отдел, чтобы добиться своего, – с горечью закончила она.
Страх охватил ее с новой силой – Сэм вспомнила, что ей придется работать на его заводе. Четыре года назад она уже работала у Рафаэля. В Милане. С какой легкостью он соблазнил ее тогда! При одной только мысли о работе с ним бок о бок Саманту прошиб холодный пот. И хотя теперь он скорее хотел задушить ее, чем затащить в постель, она не желала иметь с ним ничего общего.
– Я не буду на тебя работать. Я останусь здесь, в университете.
Рафаэль приблизился к ней, и Сэм заметила жестокий блеск в его глазах. У нее сердце замерло от дурного предчувствия.
– Ты будешь на меня работать – или я разорву соглашение с университетом. Кстати, если бы я не подоспел со своим предложением, твоему боссу пришлось бы уволить несколько человек из-за сокращения финансирования.
– Какой же ты негодяй, – выдохнула она.
Ее слова не произвели на Рафаэля никакого впечатления.
– Не думаю. Я спасаю людей от увольнения. Все, что тебе надо сделать, – принять мои условия. И это только начало, Саманта.
– Начало чего? – похолодев, спросила она.
К своему удивлению, Сэм осознала, как близко Рафаэль подошел к ней, только тогда, когда он схватил ее за подбородок. Каждая клеточка ее тела затрепетала в экстазе от прикосновения, которое она и не мечтала когда-либо вновь испытать.
– Начало расплаты, Саманта, – объяснил он, с жестокой неспешностью разбередив так и не затянувшуюся рану в ее сердце. – Ты в долгу передо мной. Ты лишила меня возможности общаться с сыном. И я не позволю тебе забыть об этом.
На мгновение Рафаэль утратил чувство реальности. Кожа Саманты была словно шелк на ощупь, а ее изящный подбородок напоминал изгиб статуэтки из венецианского стекла. Им овладело непреодолимое желание скользнуть рукой чуть ниже, схватить ее за шею, прижать к себе и впиться в губы, похожие на лепестки алой розы… Он осознал, что теряет над собой контроль.
Рафаэль отдернул руку, мысленно отругав себя. Сэм моргнула, будто сама только что очнулась после гипноза.
Она решила изменить тактику.
– Пожалуйста, Рафаэль, давай все обсудим… – кротко попросила Сэм.
– Нет. – Он так грубо и резко оборвал ее, что она осеклась.
Гнев охватил его, когда Сэм, почуяв, что он дал слабину, решила этим воспользоваться, прикинувшись слабой и беззащитной.
Рафаэль не раз наблюдал, как это делала его мать, чтобы обвести мужчин вокруг пальца. Как только она получала то, что хотела, ее взгляд вновь становился безжалостным. Когда-то Рафаэль считал, что Сэм не такая, но это было до того, как выяснилось, что у него есть сын. Он сделал шаг назад, будучи не в силах сдержать ярость.
– Если бы ты была мужчиной… – прохрипел он.
Она напряглась и вздернула подбородок. От мягкого, вкрадчивого взгляда не осталось и следа.
– Ну и что тогда? Ты избил бы меня? Что же тебя останавливает? – крепко сжав кулаки, выпалила Саманта.
– Я никогда не подниму руку на женщину или кого бы то ни было, если уж на то пошло, – с отвращением произнес он. – Но впервые меня охватило такое желание, когда я понял, что мальчик – мой сын. Мой сын, Сэм, моя плоть и кровь. Он один из Фальконе. Как ты посмела строить из себя Бога? Почему ты уверена в своей непогрешимости? Кто дал тебе право лишить меня возможности быть частью его жизни?
Лицо Сэм пылало от возмущения.
– Позволь тебе напомнить, что ты чуть ли не бегом покинул больницу. Ты не скрывал облегчения, решив, что тебе больше не придется ни о чем беспокоиться.
Рафаэлю стало стыдно. В тот день он и правда хотел как можно скорее сбежать от ее заплаканных глаз, от потрясения, от осознания того, что Саманта бесконечно дорога ему.
– Да, дети не входили в мои планы, – пришлось признать Рафаэлю. – Но ты не сказала ни слова о диагнозе.
– Ты был счастлив, когда избавился от меня, – задыхаясь, парировала она. – Так что не вини меня в том, что я не посчитала нужным учесть твои интересы, принимая решение.