Вот насчет невинных разговоров я могла не беспокоиться.
У входа в «Марс-холл» толпились десятки фанатов. Впервые в жизни я оказалась по другую сторону, и это было упоительно. Конечно, поклонники Джордана при виде меня думали не «кто она такая», а «кто она, черт побери, такая», но мне было решительно наплевать. Я подплыла к здоровенному громиле — у него в руках я приметила заветный листок с именами — и прочирикала:
— Привет, я Молли Форрестер, по приглашению Клэр Кроули.
Головой я не доставала даже до массивного плеча охранника — и это при том, что премудрая Кэссиди заставила меня надеть черные туфельки на шпильке от «Макс Студио» с ремешками вокруг лодыжки и маленькими шелковыми ленточками, а Трисия тем временем содрала с меня джинсовую юбку и заменила ее единственной кожаной юбкой из моего арсенала — ее подарила мне прежняя редакторша отдела мод после того, как я помогла ее племяшке со школьной стенгазетой. Юбка малость коротковата, но подружки взяли с меня слово, что я ни разу не попытаюсь ее оправить — ни разу за весь вечер. Впрочем, мы отклонились от темы.
Охранник принахмурился:
— Холли?
Я чуть ли не по буквам повторила свое имя. Возбуждение от мысли, что мне удалось-таки проникнуть за ограждение клуба, сникло: ближайшие ко мне в очереди фаны уже посмеивались, решив, что я блефую и меня разоблачили. Неужели Клэр посмеялась надо мной — или она просто забыла? И как мне строить разговор с крепким парнем, наслушавшимся уже куда больше «причин, по которым мне надо, ну правда же, необходимо пройти», чем я успею выдумать за те девяносто секунд, пока он еще терпит мое присутствие? И ведь такой лапочка, даже просмотрел список еще раз, но вот снова качает головой, и в этот момент за моей спиной раздается голос:
— Все путем, она со мной.
Дивный голос, низкий и звучный. Обернувшись, я убедилась, что владелец этого голоса тоже весьма хорош собой. Я не сразу его узнала: он подстриг длинные черные волосы, и они волнистым шлемом окружили его лицо. Лицо стало тоньше, отчетливее выступили скулы, но ослепительные зеленые глаза и чувственные губы — ах! Тут никакой ошибки быть не могло. «Адам Кроули!» — выдохнула я, и женские взвизги в толпе фанов подтвердили: да, это он.
— Ну конечно же я — Адам Кроули. А вы — Молли Форрестер. — Кривоватая улыбка показалась мне чуточку притворной, как будто излучать обаяние было для него не таким уж простым делом — уверена, это вовсе не так. Уф, я запуталась в отрицаниях. Но вы же меня поняли?
И я не смогла удержаться от широкой улыбки, когда пожимала ему руку:
— Вы меня спасли.
— Попробуем довести дело до конца. — Он поблагодарил охранника и распахнул передо мной дверь. Девицы в очереди выкликали его имя, самые отчаянные пытались дотянуться, притронуться к нему. Адам помахал им рукой и, довольно ощутимо подтолкнув меня в спину, захлопнул дверь за нами обоими.
— Я не собиралась похищать вас у ваших обожателей, — пробормотала я, оказавшись с ним вместе внутри.
— Они выкрикивают мое имя, но это вовсе не означает, что они любят меня, — сухо возразил Адам. Похоже, он решил посвятить меня во все тайны. — Наверное, вам это непонятно.
— Вы так добры ко мне.
— Я изредка бываю добр. — Он склонил голову набок, словно прикидывая, стоит ли и дальше рассуждать на эту тему. Решил, что не стоит. — Наше место там, — пальцем указал он куда-то через плечо, развернулся и пошел в этом направлении.
Я поплелась за ним.
— Спасибо, что вышли встретить меня, — сказала я в тот момент, когда мы пробирались за кулисами театра. В сумрачном интерьере, казалось, сверкали искры — так усердно готовились тут к вечернему концерту. Зал был довольно большой, по одной его стене тянулась сцена, напротив нее, по другой стене — высокие зеркала в позолоченных рамах. Зрители занимали места за столиками и на балконах напротив сцены, и по бокам от нее. Обстановка по минимуму, но хотя бы нет опилок на полу и ковбоев возле бара. Все приглушено, блестят лишь медные светильники на стенах и кольца на перилах балкона.
— Мама просила меня присмотреть за вами. Это почему? Вы для нее важная персона или она вам не доверяет?
Я рассмеялась (будем надеяться, не истерическим смехом). И не пронзительным смехом девочки-подростка, чей голос вопил у меня в голове: «Адам Кроули! Поверить не могу, я тут с Адамом Кроули, сыном Мики Кроули!» Откашлявшись, я постаралась заодно вернуть себе и ясность мыслей: