— Закрепи трубу в баке, — велела она молодому человеку.
— Они сказали мне сторожить тебя.
— А ты что, их марионетка?
— Полагаю, что да, — сказал он, — но я помогу тебе.
— Вот именно, помоги. Какая хорошая идея.
В течение получаса они молча перекачивали топливо. Когда у Кэмми сводило руки, он сменял ее.
— Что с тобой случилось? Ты играл в пиратов в ванне и игра вышла из-под контроля? — спросила Кэмми.
— Твоя мать любит тебя.
— Ты хочешь сказать, что твоя мать тебя не любила? И ты занимаешься этим потому, что, когда тебе исполнилось девять лет, тебе подарили не тот велосипед?
— Нет, я просто сказал, что она тебя любит.
— Скажи еще, что я не должна огорчать ее тем, что меня убьют! Твоя мать тоже тебя любит, если она жива.
— Я знаю.
— Даже если бы она видела тебя сейчас, она все равно бы тебя любила.
— Да, — согласился юноша. Ему было очень стыдно. — Она бы любила. Если только это не зайдет слишком далеко.
Они смотрели друг на друга. Обычные мальчик и девочка, попавшие в серьезную переделку.
Затем они услышали звук падающего тела. Карло лежал на полу салона.
Оливия отпрянула от него и сказала:
— Валиум.
ДЕНЬ ДВЕНАДЦАТЫЙ
Дейв, муж Дженис, вышел в понедельник на работу, горя желанием похвастаться своим шрамом, как и любой герой войны. Швы должны были снять только через несколько дней. Четырехдюймовый рубец, извивающийся у него над бедром, выглядел неописуемо зловеще. Джен надеялась, что Дейву не придет в голову задрать халат и предоставить пациентам возможность любоваться им, пока он будет возиться с их пломбами.
Дейв поцеловал Дженис на пороге.
— Мне очень жаль, что тебе пришлось отказаться от поездки. Честно.
Она пожала плечами.
— Не сердись, Джен. Я говорил тебе, чтобы ты ехала. Жаль, что ты меня не послушала.
Она смягчилась и обняла его.
— Иди уже. У меня приблизительно шестнадцать загрузок белья, которое никто не стирал, пока ты был прикован к больничной койке. И еще мне нужно выпустить пресс-релиз насчет Boo Вор.
Девчонки уже оканчивали школу, что позволило Джен постепенно, мероприятие за мероприятием, втянуться в работу. Что касается этого благотворительного вечера, костюмированного бала к Хэллоуину, организованного в пользу местного банка крови, то она взяла на себя рекламу и приглашение местных знаменитостей. Через какой только объятый огнем обруч не прыгнешь, чтобы заставить толстосума, для которого шестьсот баксов на пальто — сущий пустяк, пожертвовать пятьдесят долларов на благотворительность. Впрочем, у нее есть друзья среди местных журналюг, и еще она знает парочку спортсменов, выросших в Вестбруке. Вообще-то Джен хотела забросить белье в машину и немного попрыгать на своем маленьком батуте и, может, потренироваться с гантелями, чтобы подавить нарастающее раздражение.
Та ее часть, которая не была преданной и сердобольной женой, все еще кипела от злости. Дейв и в самом деле прекрасно бы обошелся без нее, если бы она отправилась в круиз. Как только дело касается болезни, мужчины превращаются в младенцев. Он лежал здесь, стонал, звал ее, просил подать ему то сок, то бульон... в то время как ее подруги.... Пока ее подруги...
Коктейли на фоне заката, думала она. Воспоминания. И вода, вода, вода и солнце, ее родная стихия. Джен представляла, как она блаженствовала бы, предаваясь безделью и пьянея от атмосферы тропиков. Там незачем наряжаться, чтобы присутствовать на нудных обедах, как во время съезда дантистов на Гавайях, куда она поехала вместе с Дейвом. Можно просто валяться, дурея от ничегонеделания, как это было, когда они, семнадцатилетние, развлекались на полную катушку. Дженис позволила себе соскользнуть в прошлое и вспомнить, как их четверка шаталась от Пепе Тако стэнд мимо кладбища Всех Святых до находящегося поблизости Миллер Медоу, чтобы посветить фонариками на какую-нибудь целующуюся там парочку. В конце концов они взгромождали свои задницы на столики для пикников в Кастард ласт стэнд (неужели тогда никто еще не слыхал о политкорректности?), а на их лица падал зелено-розовый свет неоновой вывески. И еще школа. Оливия и ее дважды подвернутая на талии форменная юбка (чтобы сделать ее короче) и сапоги на шпильках. Трейси и ее мешковатый мужской свитер до колен (положенного по уставу синего цвета) с закатанными до локтей рукавами. Холли и ее черная помада.