- Мисс Клейверинг знакома с мистером Хенникером, и он пригласил ее на чай, - твердо заявила Ханна.
Экономка кивнула.
- Как вам у нас понравилось, мисс Клейверинг? Я всегда вспоминаю мисс Джессику... - Ханна одарила мисис Бакет взглядом Медузы, молча приказывая держать язык за зубами.
Но я этого позволить не могла.
- Мисс Джессику? Кто это такая?
- Миссис Бакет имела в виду мисс Мириам. Помните, как она приходила на кухню и хвалила булочки?
- Но она упомянула мисс Джессику, - настаивала я.
- Миссис Бакет иногда путает имена... Эту госпожу зовут мисс Джессика. А мисс Мириам и мистер Ксавьер любили булочки. Думаю, что миссис Кобб они не очень удаются.
- Со мной никто не сравнится, - тут же подчеркнула миссис Бакет.
Не обращая внимания на разговор, я думала о таинственной мисс Джессике.
Ханна поспешно предложила осмотреть конюшни. Я отказалась.
Прислуга имеет тенденцию болтать, и чем меньше людей меня увидит, тем лучше. Легко представить, что будет дома, если родственники узнают о моем знакомстве с Беном Хенникером. Будучи несовершеннолетней, приходится подчиняться, хотя я частенько нарушала родительские запреты. Но пока необходимо сохранить мои визиты в тайне.
Я поблагодарила за приятную экскурсию и тепло попрощалась с миссис Бакет. Все собравшиеся наблюдали, как я удалялась от дома, ни на секунду не забывая о том, что Мириам, Ксавьер или родители могут увидеть меня. Но, к счастью, возвращение в Дауэр прошло незаметно.
Вспоминая слова экономки, я отправилась к заброшенной могиле с табличкой, на которой было написано мое имя.
Очевидно, миссис Бакет говорила именно об этой Джессике.
Весь жаркий август я посещала Оуклэнд Холл. Причем не только по средам. Бен не любил повторений и предпочитал неожиданности, а посему приглашал меня то по понедельникам, то по субботам. Иногда я отказывалась, ссылаясь на церковные праздники или домашние хлопоты, и тогда назначалась другая дата.
Хенникер уже научился ходить с костылем. Он смеялся над протезом, называл себя Бен-деревяшка и, держась за мою руку, совершал прогулки по дому.
Однажды мы оказались в галерее.
- Здесь должны висеть семейные портреты, но мое уродливое лицо никак не для живописи.
- У вас очень интересное лицо, - заверила я.
Он скорчил смешную гримасу, но мои слова явно тронули сердце закаленного землекопа. Значит, в душе Хенникер - человек сентиментальный.
Он всегда много говорил о себе и ласково вспоминал любимую мать.
- Бен, вам надо было жениться, - однажды заметила я.
- Я не подхожу для брака. В нужный момент рядом со мной никогда не оказывалось подходящей женщины, чтобы связать холостяка по рукам и ногам. Конечно, я встречался со многими, но чувства оказывались фальшивкой, а я, как и вы, всегда предпочитал искренность. Когда-то я прожил с Люси целый год и уже собирался узаконить отношения, но потом что-то внезапно изменилось. Позже появилась Бетти. Хорошая женщина, но с ней тоже ничего не получилось.
- Портреты ваших сыновей и дочерей могли бы украшать эту галерею.
- У меня есть парочка, - ухмыльнулся Бен. - Во всяком случае, после того как я стал богатым, они стали называть меня отцом.
- Неужели?
Итак, мы подолгу говорили. Слуги вели себя дружелюбно, а миссис Бакет сильно привязалась ко мне. Она вечно допытывалась, как миссис Кобб справляется со своими обязанностями, и презрительно отзывалась о ней. Хотя наша кухарка готовила отменно.
- Лучше бы бедняга Джармэн остался в Холле, - сетовала экономка. - Он получил дом, а теперь в нем не хватает места для дюжины детей. Мог бы еще лет пять подождать и сегодня кормил бы меньше ртов.
Спустя некоторое время Уилмот стал нормально воспринимать мои визиты в помещения для слуг. Видимо, решил, что я - не настоящая Клейверинг. Поскольку не родилась в Оуклэнд Холле, то нахожусь на самой низкой ступеньке социальной лестницы среди собственной родни. Внешне дворецкий выказывал мне уважение, но в душе явно затаил презрение.
Мы с Беном частенько смеялись над этим, и я уже не могла представить, как жила до знакомства с ним.
В конце августа Бен расстроил меня. Он уже научился двигаться самостоятельно, опираясь на костыль.
- Если так пойдет, то к весне я уеду. - Почувствовав мое подавленное настроение, Хенникер попытался утешить меня: - До нового года я об этом и думать не собираюсь, мне еще нужно много практиковаться.
- Без вас мне будет очень скучно, - пробормотала я.
- Это произойдет еще не скоро, - он потрепал меня по руке. - Никто не знает, что может случиться до Рождества.
- Куда вы поедете?
- У меня есть имение на севере от Сиднея, неподалеку от того места, где добывают опалы. Там полно месторождений.
- Неужели вы опять этим займетесь?
- Конечно.
- Но после несчастного случая...
- Буду ходить с палкой. У нас с компаньонами шахты и много рабочих.
- А что там сейчас происходит?
- За всем присматривает Павлин.
- Павлин?!
Бен расхохотался.
- Когда-нибудь вы с ним познакомитесь. Эта кличка ему подходит.
- Он, наверное, зазнайка?
- До мозга костей. Но для этого есть основания. Вы когда-нибудь видели перья павлина? Такие голубые. У него глаза того же цвета. Темно-синие, очень редкие. Они страшно темнеют, если парень злится. В моей фирме никто не смеет спорить с Павлином, а это очень полезно. Он прекрасно заботится о делах в мое отсутствие. Если бы не он, я бы сейчас здесь не находился. Не смог бы оставить компанию. Все пошло бы наперекосяк.
- Значит, вы доверяете этому Павлину?
- Учитывая близость нашего родства, да.
- Кто же он?
- Джосслин Мэдден, больше известный как Джосс или Павлин. Я был близок с его матерью. Джулия слыла красавицей. Все мужчины за ней увивались. Джок Мэдден был бедняком и неумехой, он не умел справляться ни с женщинами, ни с работой. Мы с Джулией любили друг друга, и когда на свет появился Джосс, не осталось ни тени сомнения. У старины Джока детей не могло быть.
- Значит, Павлин - ваш сын?
- Вроде, - рассмеялся Бен. - Никогда не забуду день, когда он явился ко мне. Тогда я уже построил поместье и назвал его Павлиньим. Эти птицы бродят прямо перед домом. Джулия часто навещала меня, собиралась оставить Джока и поселиться со мной насовсем. Но однажды случилась беда: понесла лошадь, Джулия упала и разбилась насмерть. Джок вскоре женился на настоящей мегере. Никто не хотел с ней связываться, несмотря на недостаток женщин, а Джок просто не знал, как сказать "нет". Она его обуздала и полностью подчинила себе. Джоссу не нравилось дома. Он собрал вещи и явился ко мне в поместье, по дороге распугав всех павлинов. Когда слуги привели его, мальчик заявил: "Я останусь здесь жить, навсегда!" Он не спросил, можно ли. Таков был Джосс Мэдден в семь лет и таким остается сейчас. Если он что-нибудь задумал, никто не способен отговорить.
- Похоже, вы любите его, Бен.
- Он мой сын... И во многом похож на меня. Я всегда восхищаюсь людьми, которые меня чем-то напоминают.
- Значит, он остался в имении, стал заносчивым, беспощадным, и люди прозвали его Павлином?
- Вот именно.
- Он один из тех, кто назвал вас отцом, когда вы разбогатели?
- В семь лет дети не знают, что такое богатство. Джосс просто возненавидел мачеху и полюбил павлинов. Мальчик обращал на них больше внимания, чем на меня, и все время бегал за птицами по газону. Потом он увлекся опалами, особенно теми, что повторяли цвета оперения птиц. Сын сразу же пристрастился к моей работе. Под его руководством компания будет в порядке. Он может справиться и без посторонней помощи, но мне самому хочется в Австралию. Иногда мне снится, что я там... Что ползаю по пещерам и нахожу новый Зеленый Огонь.
- Это несчастливый камень, Бен. Мне не хотелось бы, чтоб с вами произошло несчастье. Вы богаты, владеете Оуклэндом. Разве Зеленый Огонь имеет какое-нибудь значение?
- После потери этого камня я нашел новую драгоценность - вас, - ответил он.