Виктор вошел в здание с табличкой «Пасс-парту». Он стремительно миновал наборный цех и вошел в редакцию.
— Мы опаздываем, — ворчал верстальщик.
На полу валялись газеты, обреченные пойти под нож. Разносчики телеграмм бегали с этажа на этаж. В штате «Пасс-парту» числилось двадцать человек, но лишь пятеро из них были журналистами.
Виктор попросил секретаршу, женщину с кроличьим лицом, познакомить его с репортером, подписывающим свои статьи псевдонимом Вирус, и она проводила его в кабинет директора. При одном взгляде на безукоризненно сидящий английский костюм, лакированные ботинки и виртуозно повязанный галстук Антонена Клюзеля становилось понятно, почему его прозвали «наш Брюммель».[45] Он диктовал пухленькой блондинке-стенографистке очередную статью.
— Друг мой! Вот так сюрприз! — воскликнул он, вскакивая навстречу Виктору. — Оставьте нас, Евлания.
— Так это вы скрываетесь под псевдонимом Вирус?
— Увы, все приходится делать самому! Не то чтобы Гувье и остальные плохо писали, но я заметил, что читателям очень полюбились ироничные статьи на основе материалов, которые поставляет инспектор Лекашер. Сигару?
— Нет, спасибо, я лучше пойду куплю газету, почитаю ваш материал. А что вы имели в виду, упомянув про Лекашера? Вам сообщили подробности убийства Ноэми Жерфлер?
Клюзель широко улыбнулся. Он наполнил две рюмки коньяком и одну из них протянул Виктору.
— Решили начать новое расследование, а? Я отлично помню вашу маленькую слабость. Садитесь в мое кресло, оно очень удобное, — сказал он, сдвигая в сторону телефон и бумаги и пристраиваясь на краешке стола. — Это дело получило большой резонанс! С восемьдесят шестого по восемьдесят девятый Жерфлер блистала на сцене лондонских театров, а по возвращении на родину каждый вечер собирала полный зал в «Эльдорадо». Такая потеря!
— А почему бы вам не опубликовать содержание записок, найденных рядом с телом?
— Я вижу вас насквозь, друг мой! Вы пытаетесь ловить рыбку в мутной воде. Но здесь вам ничего не светит. «Молчание — золото» — вот мой девиз. Информацию следует выдавать маленькими порциями, а иначе читателю станет скучно. Два волшебных слова заставляют его изо дня в день покупать нашу газету: «Продолжение следует…».
— Ну скажите хотя бы, есть ли в этих записках что-нибудь стоящее?
Клюзель закурил сигару и ухмыльнулся:
— Кто знает. Стоит расследованию зайти в тупик, как наш славный инспектор напускает на себя таинственный вид. Содержание этих записок пока известно только полиции, мне да еще моим коллегам, но скоро станет достоянием наших читателей. А вы хитрец: слушаете, как я тут соловьем разливаюсь, а сами отмалчиваетесь… Как вам Фифи Ба-Рен? Только не надо краснеть, словно протестантский пастор! Вы уже видели, что за вакханалии она устраивает? Нет? Тогда мой вам совет: сходите туда и посмотрите канкан. Наша милая Эдокси божественна. Не удивлюсь, если она скоро выскочит замуж за какого-нибудь русского князя.
Виктор понял, что больше ему ничего не выведать, попрощался и вышел.
— Моя статья обязательно должна пойти в сегодняшний номер! — услышал он в коридоре.
— Нет, она весь разворот займет, — твердо отвечал хорошо знакомый Виктору голос.
— Ну, так выкиньте материал о снабжении армии.
— Вам что, непонятно? Сократите свою писанину. Было бы из-за чего скандал устраивать. Нам нужны мысли! Неизбитые, свежие…
Виктор направился к оживленно жестикулировавшему толстяку, чья фигура виднелась в дальнем конце коридора.
— Здравствуйте, мсье Гувье.
— А, мсье Легри! Вы зашли не вовремя — мы опаздываем с номером. А тут еще эти юные гении истерики закатывают, стоит сократить хоть полслова… Как же я от всего этого устал! Но все равно рад вас видеть. Что привело вас к нам?
— Мне нужна ваша помощь.
— А как ваш детективный рассказ? Неужели еще не дописали, ведь столько времени прошло.
— Я довожу его до совершенства в лучших традициях школы Флобера. Но речь не о нем. Меня интересует убийство певицы Ноэми Жерфлер.
— И вы рассчитываете выпытать что-нибудь у меня? Единственное, что я могу вам сказать: Лекашер напал на след.
— Вот как?
— Нет, нет и нет, мсье Легри, больше вам ничего из меня не вытянуть! Я не хочу, чтобы вы ввязались в очередную переделку.
— Сжальтесь, Гувье! Вы же прекрасно знаете мою страсть распутывать загадки.
— Утро вечера мудренее. Дождитесь завтрашнего выпуска «Пасс-парту».
— Да что я успею до завтра сделать? Я же вам не Шерлок Холмс.
— А кто это?
— Персонаж одного романа.
— Повторяю, от меня вы ничего не узнаете.