— Кто там? — почему-то резко откликнулась она. Маргарита на коленях стояла перед камином и в тазу стирала какую-то тряпку с темными пятнами. — А, это ты, Мег, — сказала она, торопливо загородив собой таз.
Я отвела глаза.
— Прости. — Я смутилась, решив, что она застирывает свое белье, и удивившись, почему бы ей не поручить это дело горничной. — Мне следовало дождаться ответа.
— Все в порядке! Ничего, что ты увидела. Я стирала отцу, когда мы жили здесь. А сейчас чувствую себя такой беспомощной! Мне просто захотелось сделать что-нибудь, как-то помочь. Никому не говори. Ему будет неловко.
Я посмотрела в таз. В нем мокла грубая тряпка, годившаяся разве что для мочалки, — отцовская власяница. Мне хотелось плакать. Почему я не мягкая Маргарита, вот так же добровольно долгие годы помогавшая отцу молиться, а не рывшаяся в его бумагах и не раздражавшаяся из-за кнутов и энергичных памфлетов.
— О, дорогая! — Мы обнялись, прижавшись друг к другу мокрыми от сливавшихся в один поток слез щеками. — Ты думаешь, он действительно тревожится о деньгах? — спросила я, когда мы уселись на полу перед камином.
— Не знаю, — ответила Маргарита. — Не думаю. Уилл рассказал, епископы предложили ему сегодня кучу денег — четыре тысячи фунтов, — лишь бы он выступил в защиту клира в парламенте. Но он рассмеялся и отказал. А Уиллу сказал, пусть лучше они выбросят эти деньги в Темзу. Он говорил, что ищет благодарности Бога, а не епископов, и делает свою работу ради него, а не ради них. Знаешь, о чем я думаю, Мег? Мне кажется, ему стало легче. Мне кажется, он хочет жить как можно проще, ведь ему больше не нужно ничего делать. Он всегда хотел посвятить себя Богу. И теперь, когда он освободился от мира, может быть, ему удастся это сделать.
Она посмотрела на меня печальными глазами, и я кивнула. Нам обеим хотелось думать, что это правда. Заслышав шаги Джона на лестнице, я прошла за ним в комнату, отведенную нам на двоих (он не возражал, но я не знала, останется ли он со мной; я покорно молчала, благодарная, что он вообще зашел в эту комнату). И мне уже не верилось, что жизнь отца станет простой. Мыс Джоном стояли у окна, глядя на мерцающую свечу отца, шедшего по дорожке к Новому Корпусу, в долгую ночь, которая будет наполнена молитвой и раздумьями.
— Как ты думаешь, что он будет делать сегодня ночью? — осторожно спросила я. Джон в темноте накрыл своей теплой сухой ладонью мою руку, и мне стало хорошо. Я была благодарна ему за то, что он не злорадствовал, как, возможно, злорадствовала бы на его месте я. Я одна виновата во всем и получаю по заслугам. — Как ты думаешь, что его мучает?
— То же, что и всегда. — Джон явно старался, чтобы в его голосе не прозвучало упрека. — Ничего не изменилось. Я спрашивал его. Он готовится ко второй книге против Тиндела. Это его страсть, Мег! Это для него важнее всего в жизни. Он собирается и дальше охотиться на еретиков.
В наступившей тишине, в беззвездной, безлунной черноте летней ночи я почему-то вспомнила разговор с Маргаритой. Мы говорили еще о том, захотят ли теперь сотни придворных друзей отца знаться с нами, и Маргарита со стыдом призналась — ее это беспокоит.
— Думаю, нас ждет одиночество, — прошептала она. — Наверное, к нам просто перестанут ездить даже те, кто всем обязан отцу. Например… Ты помнишь мастера Ганса, художника? — Невольно напрягшись, я кивнула. — Ну так вот, моя горничная сказала, он вернулся в Лондон. Она видела его вчера на Смитфилде. Но остановился он в Стил-Ярде. Может, я ошибаюсь, но мне кажется, мы не скоро его увидим.
Часть 4
ВСЛЕД ЗА ПОСЛАННИКАМИ
Глава 17
Ганс Гольбейн заметил, как серая крыса драпанула от свечи и ее хвост колыхнул портьеру. Он оглядел маленькие бедные комнаты: в первой голые доски на полу, грубый стол и скамья, два стула у камина, а во второй, возле старого, источенного червями сундука, на каркасе кровати — набитый соломой тюфяк. Но на Мейдн-лейн другого пристанища не найти. Поэтому иностранцы селились вокруг Кордвейнерс-Холла. Требовать чего-то бесполезно. Теперешнее пристанище порекомендовал ему верный друг из Стил-Ярда Дейви, остроглазый приказчик подпольного рынка религиозных книг. Здесь безопасно и рядом со Стил-Ярдом, хотя в лучшем случае можно рассчитывать всего на полчаса дневного света.