– Отец…
– Не хочу слышать твоих оправданий. Они меня раздражают, – жестко осекаю его. – В ближайшие дни попрошу тебя не покидать дом. И Роксолану это тоже касается. Тебе известно, кто я, и все, кто находится рядом со мной, автоматически попадают в красную зону. Ты привел в нашу семью девушку, которая не заслуживает этого. Она не в курсе, куда ты ее втянул, и не должна узнать. Именно поэтому вам нельзя жениться. Она чужая, и навсегда такой останется.
***
Маттео уходит, а я снова погружаюсь в водоворот мыслей. И только лишь терпкий, обжигающий вкус бурбона мешает утонуть в них. Прикрываю глаза, и в памяти яркими вспышками проносятся кадры минувшей ночи: стройное тело, которое я жадно исследую руками; скрывающиеся под черными ресницами сверкающие изумруды; пухлые губы, издающие тихий глубокий стон. Сука! Резко вскакиваю и швыряю бутылку в стену, жалея, что не получится так же легко избавиться от гребаных фантазий об этой девчонке. Ощущаю, как моя грудь ходит ходуном, а член снова болезненно упирается в ширинку. Прекрасно понимаю, что рядом с ней бессонные ночи станут для меня обыденностью. Сквозь стены ведь стану чувствовать ее дыхание, а губы будут гореть от призрачного вкуса ее дикой свежести. Устало падаю в кресло и выдвигаю один из ящиков стола, вытаскивая оттуда потрепанную книгу. Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький принц», откуда вываливается детский рисунок с изображением коряво нарисованной змеи. Столько лет…
Я измучен безрадостными думами. Я мертв внутри, но благодаря ей оживаю. Она – единственный осколок света и тепла из прошлого.
Глава 12
РОКСОЛАНА
Стою в ванной перед зеркалом, задумчиво заплетая волосы в косу и рассматривая свое бледное отражение. Каков хитрец, позаботился, купил закрытое платье, чтобы скрыть свои зверские отметины на моей коже. Только вот, вопреки логике, я вовсе не думаю о том, как объясню Матвею синяки, спрятанные сейчас под темно-синей тканью. Душу прожигает разочарование из-за того, что не устояла, позволила себе поддаться искушению с этим дьяволом. Мне нет оправдания. В одном он прав: я сама этого желала. И неважно, что наутро мой затуманенный похотью рассудок прояснился.
А еще с рассветом я не ощутила должного тепла, только лишь холод, что заморозил все мои эмоции, высосал все силы. Чувствую себя разбитой, без надежды на восстановление. Меня буквально корежит, мучительно медленно выворачивает внутренности, словно я отторгаю сама себя. До зубовного скрежета противно наблюдать в зеркале довольный блеск в собственных глазах. Я не лучше шлюхи и вполне заслуживаю к себе подобное отношение. «Дура, – тягучим эхом разносится в моей голове, – элитная шлюха для богатого папика». Разве о таком я мечтала?
– Мне долго ждать? – раздается ехидный баритон. – Я вздрагиваю от неожиданности и поворачиваюсь в сторону этого Кудряшки Сью. Он стоит в расслабленной позе, скрестив ноги и опершись плечом о дверной косяк. – Я в няньки не нанимался, так что давай в темпе. Съешь свой завтрак, и поедем.
– Я не хочу есть.
– Твою мать, вот где я накосячил, чем заслужил возиться с маленькой капризной девчонкой? – цедит сквозь зубы, неприятно скалясь и жестикулируя рукой в такт своим словам.
– Ты для всех его шлюх привозишь завтрак?
– Его шлюхи завтракают моим членом. Так что нет. Ты первая, кого я уговариваю поесть нормальную еду.
Горькая усмешка касается моих губ. Первая. Где-то я уже это слышала…
Тут все еще пахнет сексом, призрачный аромат Рафаэля будто касается моей кожи, и почему-то некомфортно разговаривать здесь с чужим мужчиной. Выдержав его хищный взгляд, я вздергиваю подбородок и устремляюсь прочь из ванной. Под тягостные мысли сажусь за стол и тут же болезненно кривлю лицо, роняя сдавленное шипение – между ног саднит так, словно там натерли наждачной бумагой. Правда, щетина Рафаэля будет пожестче. От подобных воспоминаний в паху поселяется ноющая боль. Беру бумажный стаканчик с уже остывшим кофе, откуда доносится горький аромат. Мне сейчас жизненно необходимо нечто такое же отвратительное, как и тот хаос, что творится в душе.
– Ты должна выпить это.
На столе появляются стакан воды и очередные таблетки, только в этот раз на одну больше.
– Для чего они? – Нахмурив брови, беру пилюли и скептически рассматриваю их, перекатывая на ладони.
– Я что, похож на доктора? Пей. У меня нет никакого желания заталкивать их тебе в глотку.
Я взглядом метаю в него кинжалы. Безумно хочется сказать этому грубияну пару ласковых, но сил на перепалку нет, поэтому кладу пилюли в рот и глотаю одну за другой, запивая водой.