Сола начинает ворочаться, недовольно хмуря лоб, а я подаюсь вперед и опираюсь локтями о колени. Девочка медленно просыпается, и достаточно одного ее мягкого взгляда, чтобы мое сердце пропустило очередной удар. На долю секунды в ее глазах мелькает ничем не прикрытая радость, но я спихиваю это на действие затуманенного хлороформом сознания. Как только она осознает, что руки скованы наручниками, пространство вмиг заполняется ее паникой, а расслабленное до этого тело судорожно мечется по кровати в надежде скинуть с себя оковы.
– Думала, уедешь, не попрощавшись? – хриплю пересохшим горлом и сглатываю, ожидая, когда сквозь тягучую пелену страха мои слова пробьются в сознание девушки. Осознав их, Сола немного успокаивается и делает глубокий вдох.
– Ты? – глухо выдыхает в пустоту, и я вижу, как ее ужас медленно угасает, а вместо него приходит неприкрытая злость, вспыхивающая в зеленых глазах бесовки. Такое ощущение, что она вот-вот пронзит меня насквозь своей яростью.
– А ты ждала кого-то другого? – Сижу неподвижно, удерживая ее острый взгляд.
– Стоило догадаться, что эта клоунада твоих рук дело. – Отчаянно дергает скованными руками и нервно ведет плечами, пытаясь принять более удобную позу.
Я лениво поднимаюсь с кресла и медленно наступаю, наперед зная, что ее пульс с каждым моим шагом все быстрее отбивает ритм.
– Где я? – едва не рычит, показывая белые зубки и грозно сдвигая брови к переносице. – Лучше не подходи!
– Там, где и должна быть, Сола. В моем доме. В моей кровати.
– Я должна сидеть в самолете!
Она изворачивается и пытается пнуть меня, но я ловко перехватываю ее за лодыжку и, сев на край кровати, обездвиживаю.
– Еще одно лишнее телодвижение, и твои ноги постигнет та же участь, – киваю в сторону изголовья кровати и наручников, не отводя взгляда от ее злобно прищуренных глаз. – Я освобожу тебя при одном условии. – Нежно вырисовываю на тонкой щиколотке знак бесконечности, ловя чистый кайф от мягкости ее персиковой кожи. – Ты спокойно выслушаешь меня, а потом ляжешь спать.
– Я не останусь здесь!
– Значит, зайду позже. У меня нет желания терпеть твой стервозный характер. – С усилием поднимаюсь на ноги и решительно направляюсь к двери.
– Нет! – испуганно выпаливает она, тем самым останавливая меня. – Рафаэль, – Сола запинается, и я слегка поворачиваюсь в ее сторону, – прошу, не оставляй меня одну. – От ее фальшивого мяуканья не могу сдержать злорадной улыбки. – Я выслушаю все, что ты скажешь, только сними наручники. – Закусывает губу, маленькая зараза, наивно хлопая смоляными ресницами. Что ж, оставим жесткие меры на потом, сейчас мне интересно посмотреть, на что девочка готова, чтобы задержать меня. – Пожалуйста… рукам больно.
Я неспешно возвращаюсь, скалясь в довольной улыбке и, снова присев на край постели, впиваюсь в свою пленницу хищным взглядом.
Слегка наклоняюсь к ней.
– Как ты сладко поешь, куколка, когда тебе что-то надо.
Касаюсь ладонью плоского живота и ощущаю, как она вздрагивает. Медленно скольжу вверх, наслаждаясь тем, как учащается дыхание, как трепетно вздымается грудь, вызывая желание грубо смять ее в своих руках. Черт, от одной мысли об этом мои внутренности скручивает, а волна похоти бьет прямо в пах. Пальцы сами находят затвердевший сосок и невесомо очерчивают вершинку сквозь ткань платья, отчего Сола начинает дрожать.
– Хочешь проучить? – прорывается сквозь затуманенный похотью рассудок дрожащий шепот. – Наказать? Делай что хочешь, только освободи мне руки. Я лучше сдохну, чем буду лежать, как связанный кусок мяса.
– Что хочу? – Я цепляю пальцами шелковый локон, склоняюсь еще ниже и жадно вдыхаю его запах, блаженно прикрывая глаза. Говорю же, долбаный псих, повернутый на малолетней стервозине. – Сола, тебе лучше не знать, какие желания царствуют в моей темной душе.
– Единственное, что я хочу знать, так это почему я снова оказалась здесь, причем не самым цивилизованным способом! – Сдвигает брови, с силой сжимая челюсти. – Почему ты не дал нам улететь? Почему не даешь мне право на спокойную жизнь? Я ведь тебе не нужна! Зачем тогда играешь со мной?