Каждое слово отравленной стрелой впивается в меня, провоцируя зверя внутри. Чтобы не заткнуть ее рот грубым поцелуем, я закусываю нижнюю губу, искажая лицо в злобном оскале. Ощущаю, как от глубокого дыхания вздымаются мои плечи. Сола замолкает, но ее зеленые глаза сверкают, метая в меня ядовитые молнии. Она не услышит то, чего желает ее наивная душа. Никогда не услышит, и так будет лучше в первую очередь для нее.
Кручу между пальцами гладкий локон, потому что знаю: только это сейчас способно успокоить меня.
– Предупреждаю: не зли меня, девочка, – нарушаю тишину осиплым басом и, не отводя взгляда от напряженного лица, аккуратно пропускаю прядь сквозь пальцы. – Это не я затащил тебя в наш мир. И мне очень жаль, что до твоих кукольных извилин не доходит, куда ты вляпалась. Но буду весьма признателен, если ты заткнешься и прекратишь трахать мне мозг, потому что на неопределенное время тебе придется остаться здесь. Если, конечно, дорожишь своей жизнью. – Она молчит в ответ. – У тебя нет причин так злиться. Поверь, я оказываю тебе большую услугу…
– Как долго? – холодно обрывает мою речь. Смелая зараза.
– Хм, – поджимаю нижнюю губу и качаю головой, не ожидая от девочки такой решимости, – столько, сколько потребуется, topolino. – Вижу, что девчонка еле сдерживает раздражение. – Поверь, я и сам этому не рад. Видишь ли, терпеть твой склочный характер в собственном доме не входило в мои планы, – небрежно бросаю я, скользя пальцами по ее раскрытым губам, что еще больше распаляет девочку, и она отдергивает лицо в сторону.
– Так и не терпи! Сам притащил меня в свою берлогу! – рычит она, не глядя на меня. – Я тоже не планировала жить в плену заносчивого подонка с замашками маньяка!
Сола тут же прикусывает свои пухлые губки, но поздно, ее слова уже зацепили меня, и я чувствую, как мой рот искривляет циничная ухмылка. Но вместо очередной колкости я лишь шумно вздыхаю и жестко хватаю стерву за подбородок, поворачивая к себе.
– Тебе стоит научиться держать язык за зубами, мое терпение на исходе. Иначе придется по-другому заткнуть твой грязный ротик. – Оттягиваю пальцами нижнюю губу, отчего она шумно выдыхает и резко дергает головой, отстраняясь от моей руки. – Будь вежливой.
– Сними наручники! – шепчет Сола срывающимся голосом и впивается в меня сердитым взглядом. Ее явно бесит реакция собственного тела.
– Пожалуйста, синьор Росси, – спокойно подсказываю, игнорируя требование этой стервы, что злит ее еще больше, заставляя глаза вспыхивать всеми гранями изумрудного. Девчонка непроизвольно приподнимает голову, уставившись на меня с немым вопросом. – Давай, – лениво жестикулирую и расслабляю плечи, – теперь повтори все вместе. Будем прививать тебе хорошие манеры.
Сола несколько секунд сверлит меня злобным взглядом, а после натягивает вынужденную улыбку.
– Синьор Росси, не соизволите ли вы освободить мои руки… пожалуйста, – приторно сладко произносит она именно то, что я хочу услышать, акцентируя особое внимание на последнем слове. Ну не стерва ли?
– Сола, – хрипло срывается с моих губ, когда я склоняюсь к ее лицу, – даже твоя притворная покорность заставляет мой член затвердеть.
Молчит, лишь обдает меня тяжелым дыханием, которое учащается от моей близости, пока я ловкими движениями освобождаю скованные конечности. Едва почувствовав свободу, Сола вскакивает, присаживаясь на край кровати, и растирает онемевшие запястья, на которых уже заметны следы от наручников. Тянусь к пострадавшей руке, чтобы осмотреть, но девчонка испуганно отшатывается, чем приводит меня в бешенство. Я раздраженно подаюсь ближе к ней и, схватив за предплечье, сильнее тяну на себя, только вот Сола активно сопротивляется, лишая меня последних капель выдержки. До хруста сжав челюсть, рывком дергаю ее на себя.
– Не надо меня бояться, я не сделаю ничего такого, что бы тебе ни понравилось.
– Уже сделал, – сдавленно шипит она, пытаясь отстраниться. – Ты хоть понимаешь, что похитил человека? И вообще, ты не имеешь никакого права распоряжаться моей свободой!
– С сегодняшнего дня слово «свобода» для тебя – непозволительная роскошь, – спокойно сообщаю, на что Сола злится еще сильнее и дергает на себя руку, кривя в отвращении лицо.
– Пусти!
Делает вид, что ей неприятны мои прикосновения, прекрасно зная, что я ненавижу ложь. Крепче сжимаю тонкое запястье и рывком усаживаю чертовку к себе на колени. Слишком близко. Сам себя мучаю, но не в силах уже остановиться, теснее прижимаю хрупкое тело, отчего девчонка вскидывает голову и пухлыми губами судорожно хватает воздух.