Он ждал этого вопроса, и на секунду красивые губы насмешливо искривляются. Однако, несмотря на это, лицо Рафаэля по-прежнему остается холодным и бесстрастным. Только глаза постепенно заполняются темными клубами дыма.
– Что все это значит? Объясни мне… – уже шепотом добавляю я, когда он нежно проходится по моим губам большим пальцем.
– Тебе страшно?
– Нет, – с нажимом произношу я, бегая взволнованным взглядом по его крепко сжатым губам, поднимаюсь выше и пропадаю в безумных глазах, которые берут меня в плен своей пугающей чернотой.
Рафаэль сохраняет напряженную тишину, удерживая меня словно под прицелом. Не могу понять, злится ли он или в очередной раз играет, но меня начинает раздражать такая надменность. Почему он снова смотрит на меня как на второсортную вещь? Почему изводит своими тайнами?
– Я имею право знать, что все это, черт возьми, значит! – Не выдержав, выдергиваю подбородок из его хватки и отшатываюсь назад, плотнее вжимаясь в перила.
– Имеешь, – сухо соглашается Росси и неспешно отстраняется. – Присядь. – Он вальяжно располагается в кресле, жестом приглашая меня устроиться рядом.
Я еще мгновение стою неподвижно и, обхватив себя руками, усаживаюсь напротив него.
– Твой отец был моим хорошим другом. – Я напрягаюсь всем телом, не в силах скрыть удивления. Резкое начало, которое мне совсем не нравится, заставляет пульс сойти с ума. Но Росси, как ни в чем небывало, продолжает: – Он помогал мне осуществлять экспорт алкоголя в Россию. – Рафаэль останавливается, внимательнее всматриваясь в мое лицо, будто ждет от меня участия в разговоре, но я не знаю, что сказать. – Твой отец погиб по моей вине, и я посчитал своим долгом не бросать его жену и ребенка. В память о старой дружбе я приглядывал за тобой и высылал деньги, которые твоя мать с удовольствием тратила на алкоголь и наркоту. Поэтому на время я прекратил помощь и приложил руку к тому, чтобы твою мать лишили родительских прав. – Замолкая, он отводит глаза. – Меня жутко злило то, что я чувствовал за тебя ответственность, хотя не должен был, – произносит, словно пытается себя убедить, по-прежнему глядя вдаль. – Я помогал тебе, решал проблемы еще до их появления, но, несмотря на сложности в большом мегаполисе, ты росла очень упрямой девочкой. Порой у меня закрадывалась мысль, что ты всего добилась сама. Танцевальные кружки, престижные конкурсы, хорошее медицинское обслуживание, лучший вуз Москвы, стипендия, приличное жилье, якобы предоставленное университетом… все это был я, Сола. Я оберегал тебя вместо отца, но не смог уберечь от собственного сына. И теперь ты здесь.
Сглатываю, не решаясь заговорить. Неужели я всю жизнь жила за счет этого мужчины, слепо веря, что мне просто везло?!
– Однажды я лично приехал в Россию, – обрывает хриплый голос мои безрадостные мысли. – Тебе было шестнадцать. Мне не следовало это делать, но я нашел тебя. Только маленькой девочки с вечно спутанными волосами больше не было. Я увидел красивую девушку. Длинноногую, стройную, с небольшой округлой грудью и опасными зелеными глазами. Правда, твои волосы по-прежнему оставались непослушными. Это единственное, что связывает тебя с той девочкой, фотографии которой мне регулярно присылали в отчетах, – тихо усмехается дьявол, отчаянно качая головой, а у меня горло сковано так, что не вздохнуть. – После этой встречи все изменилось. Ты больше ни на минуту не выходила из моей головы, Сола. – Он пронзает меня хищным взглядом, от которого становится не по себе. – И мне плевать, что это неправильно. Я хотел тебя…
– Все, хватит! Прекрати! – Закрываю уши и прижимаю колени к груди.
– Я больше не мог воспринимать тебя как дочь своего друга. Ты стала моим наваждением. Я никого так не хотел, как тебя.
– Ты точно извращенец! – Резко встаю на ноги и устремляюсь прочь. Вот только дальше Росси я не ухожу, уже секунду спустя оказываясь на его коленях в капкане цепких рук.
– Я и сам этому не рад, Сола. Но так уж случилось. – Он нарочно царапает меня жесткой щетиной. – Ты не должна была узнать обо мне, как и о тебе не должны были узнать в моем мире. И теперь ты под прицелом всех моих недоброжелателей. А у меня их достаточно, девочка. Ты сама подставила себя под огонь. – Ощущаю, как его тело напрягается, а пальцы крепче впиваются в мою кожу. – В ту ночь… ты вертела задницей перед моим носом в развратном красном платье. Оно чернильным пятном въелось в мою память. Маленькая девочка, которая забралась в мою душу, предстала передо мной всего лишь пьяной шлюхой! – На последних словах Рафаэль срывается и до боли сдавливает меня в объятиях, заставляя вскрикнуть и упереться ладонями в его грудь, которая содрогается от частых ударов сердца.