— К тому же, по-моему, — продолжала Матильда, — наш более симпатичный. И хотя мой муж этого не замечает, уверена, что уж вы-то, Рауль, обратите на это внимание.
Вильгельм через стол подтолкнул к юноше несколько депеш.
— Это от Лонгевиля. Он исполнит мою волю, хотя мой план ему и не совсем нравится, — засмеялся герцог. — Так и все они, даже моя Мольди. Она бы со мной непременно поссорилась, если бы я ей позволил, не так ли, сердце мое?
Герцогиня подошла к столу, придерживая руками длинное платье. Сердитое выражение лица вновь вернулось к ней.
— Я хочу, чтобы ты поступил, как они говорят, — сказала она; в голосе прорывалась подавленная ярость, кулаки сжимались. — Я хочу, чтобы ты бился с королем и разгромил его, — продолжила леди сквозь зубы.
Вильгельм наблюдал, как Рауль читает депешу Жиффара.
— Мадам жена, занимайся своим ребенком, а мне позволь управлять моим герцогством, — ответил он не задумываясь.
— Но ты — Сражающийся Герцог, — продолжала настаивать женщина. — И мне нравится, когда мужчина сражается против врагов.
— Мне тоже, дорогая, — согласился герцог, все еще глядя на Рауля.
— Встречай французского короля лицом к лицу, — продолжала требовать Матильда. — Не позволяй ему даже ногой ступить на землю Нормандии. Ах, если бы я была мужчиной!
Услышав эти слова, герцог повернулся и изумленно посмотрел на жену. В ее глазах появилось что-то напоминающее прежние сердитые огоньки. Заметив их, он рассмеялся и схватил женщину за руку.
— Пресвятая Дева, ну и горяча же ты, малышка! Успокойся, я отправлю короля назад.
— Но вы не хотите сражаться с ним, ваша милость. От меня не скроешь, — тихо проговорила Матильда.
Вильгельм медленно перебирал ее пальцы, но в его взгляде появилась некая сосредоточенность: казалось, что заглядывает в будущее.
— Я не хочу сражаться с Генрихом, — подтвердил он.
Матильда пыталась осмыслить скрытый смысл этих слов.
— А если он захватит наследство твоего сына, что тогда? — настойчиво спросила она. — Говорю тебе, не отдавай ему ни пяди земли нормандской, ни одной пограничной крепости!
— И не отдам.
— Тогда что же? — Женщина склонилась к мужу, так что ее платье коснулось его руки.
— Если я смогу разбить бельгийское воинство принца Юдаса, — медленно начал герцог, — то, может быть, удастся избежать столкновения с самим Генрихом. Я его знаю. Ручаюсь, он скорехонько отправится назад, во Францию. — Герцог, не замечая, сильно сжал руку жены, но она, казалось, не чувствовала боли. Внезапно он улыбнулся: — Верь, что я заключу мир, достойный нашего Роберта.
Герцогиня разочарованно покачала головой.
— Я хочу, чтобы ты разгромил короля, знаю, ты это можешь. Так почему надо держаться от него как можно дальше?
Вильгельм отпустил ее руку и вернулся к депешам.
— Эх, Мольди, он — мой сюзерен, — с неудовольствием объяснил герцог. — Именно этого ты и не можешь понять.
От дверей раздался знакомый голос:
— А, братец Вильгельм и сам сюзерен! Спаси тебя Бог, сестрица, и пожалей дурака.
Из-за занавесей выскользнул Гале, перекувырнулся на полу среди тростника и принялся играть овечьими костями, разбрасывая их перед собой с бормотаньем и гримасами.
— Что это ты делаешь? — спросила Матильда с надменным любопытством.
— Заглядываю в будущее, добрейшая, чтобы узнать, что за наследство получит милорд Роберт. — Он склонился над костями и мгновенно сгреб их в кучу. — Эх, оно слишком велико, чтобы я смог его увидеть, и слишком велико, чтобы он смог его удержать! — выкрикнул шут, подпрыгивая и задергавшись всем телом в причудливых конвульсиях.
Вильгельм продолжал читать свои депеши, а Матильда, в смятении и тревоге, вглядывалась в лежащие на полу кости.
Глава 2
Король Генрих пересек нормандскую границу в под звуки фанфар и дробь барабанов, под сенью знамен, переливающихся серебром и золотом, киноварью и лазурью. С ним был весь цвет французского рыцарства, самые знатные рыцари, в ушах короля смешались звуки горнов, звяканье конской сбруи, скрип и скрежет телег и крытых повозок.
Со всех концов королевских владений вассалы собрались под его знамена. Здесь были Тибо, великий граф Шампани, молодой герцог Аквитанский, правитель Невера. Если в одном месте колыхались эмблемы Оверни, то в другом — ветер развевал под бледным весенним небом знамена Ангулема. Пешие и конные лорды, рыцари, эсквайры и оруженосцы потоком шли через границу, разоряя все на своем пути. Их целью был Руан, а унижение герцога — наградой.