Командующий войсками Западного фронта предложил, чтобы соединения, которые по плану "решения малых задач" должны были действовать на правом фланге наших наступающих войск, были переброшены сюда из района Гейленкирхена для наступления в направлении на г. Маастрихт и район восточнее этого населенного пункта. Гитлер отверг это предложение. Более того, он приказал перебросить две танковые дивизии 47-го корпуса из района Гейленкирхена в Арденны. Этот приказ теперь и выполнялся. В тот момент, когда ко мне явился командир 9-й танковой дивизии, его соединение, которому следовало соединиться с 47-м танковым корпусом, было растянуто на стокилометровом участке дороги. Командир дивизии не знал, когда и где дивизия сможет заправить танки горючим для завершения марша.
20 декабря 2-я танковая дивизия захватила Новиль и Фой. В полночь дивизия достигла Ортенвиля, где она захватила неповрежденный мост через р. Урт. Оставив заслоны, дивизия продолжала продвижение на запад. За это время учебная танковая дивизия заняла Биксори. Однако 26-я пехотная дивизия народного ополчения встретила сильное сопротивление противника и не смогла продолжать продвижение. Наступление из Неффе на Мои совершенно не имело успеха. Был захвачен Варден, но противник продолжал упорно и мужественно оборонять Марви. Сопротивление противника к югу от Бастони было, очевидно, не таким сильным, как к востоку от города.
21 декабря погода улучшилась, и над обоими танковыми корпусами в первый раз появились истребители-бомбардировщики противника, пока, впрочем, в незначительном количестве. 2-я танковая дивизия испытывала теперь недостаток горючего и могла передвигаться только на ограниченные расстояния. Она расширила захваченный ею плацдарм от р. Урт до Теннвиля. После ожесточенных боев 26-й пехотной дивизии народного ополчения удалось захватить Сибре. Однако главные силы, наносившие удар по Бастони с севера и востока, не продвигались. Окружение Бастони было теперь почти завершено - остался лишь коридор между Шаном и Сеноншаном. В этот день в Бастонь был направлен с парламентерским флагом офицер учебной танковой дивизии, который вручил осажденным требование о капитуляции города. Это было сделано без моей санкции. Я считал ультиматум бесцельным, так как при отклонении нашего требования о капитуляции у нас не было средств заставить противника принять его. У нашей артиллерии не хватало боеприпасов, чтобы создать достаточную плотность огня при обстреле города. Когда я встретился с командиром корпуса и он сообщил мне о посылке парламентера, отменять приказ было поздно, так как парламентер уже выехал. Наше требование о капитуляции было отклонено. Вечером 21 декабря в донесениях нашей разведки еще не сообщалось о движении свежих сил противника с запада, направлявшихся против наших двух головных танковых дивизий.
22 декабря активность американской авиации начала расти. Учебная танковая дивизия, продвигаясь в направлении Рошфора, подошла к Сен-Губеру, который был захвачен в течение следующей ночи. В середине дня отдельные машины на дороге Ремишампань-Море попали под обстрел и были подожжены огнем танков и противотанковых орудий, находившихся недалеко от того места, где дорогу пересекало шоссе Бастонь - Во-ле-Розьер. Выяснилось, что прорвавшаяся с юга небольшая группа войск противника держит под огнем перекрестки дорог с позиций в нескольких стах метрах к северу от Петит-Розьер. Танки учебной танковой дивизии вынудили противника отойти. Я наблюдал за этим боем, находясь в то время в передовых частях этой дивизии.
Из штаба 7-й армии поступило донесение, что в течение дня 5-я воздушнодесантная дивизия подвергалась неоднократным атакам американских разведывательных частей, подходивших с юга. Однако в донесениях из дивизии указывалось, что причин для тревоги нет. Части прикрытия этой дивизии продвинулись вперед и заняли новый рубеж к югу от дороги Шомон - Ремуавиль, а ее передовые части находились в Либрамоне и вблизи него. 26-я пехотная дивизия народного ополчения продолжала наступление, медленно продвигаясь к Бастони. В течение дня вспыхивали сильные бои, и подразделения дивизии в отдельные моменты оказывались в критическом положении. 21 и 22 декабря американская авиация сбрасывала грузы гарнизону Бастони. Так как небо в то время очищалось от облаков, нам были хорошо видны спускющиеся к противнику парашюты с грузами. Вечером 22 декабря американские войска предприняли из Бастони ряд контратак. Собрав все свои резервы, мы с трудом сумели отбить их. Храбро сражавшаяся 26-я пехотная дивизия народного ополчения за несколько последних дней понесла тяжелые потери, и ее боеспособность в значительной степени уменьшилась. Трудно сказать, был ли целью этих контратак противника выход из окружения. Возможно, гарнизон Бастони пытался соединиться со своими войсками, наступавшими с юга и теперь оказывавшими заметное давление на наши части. Выйдя из окружения, гарнизон Бастони, очевидно, должен был атаковать выдвинувшиеся фланги танковых дивизий 5-й танковой армии, которые все еще продолжали продвижение на запад. Во всяком случае именно с таким впечатлением покидал я сильно обстреливаемый противником район юго-западнее Бастони. С вечера 22 декабря обстановка в районе Бастони изменилась коренным образом: осаждающие войска сами перешли к обороне.
Высшая точка в развитии нашего наступления
Когда 22 декабря 2-я танковая дивизия прорвала линию заслонов противника на участке Марш-Рошфор в районе Харжимон и вечером этого же дня заняла Хассон-виль и Жамоденн, казалось, создались условия для успешного продвижения этой дивизии к переправам через р. Маас в районе г. Динан и около него. Общая обстановка, в которой происходило наше наступление, делала такое продвижение опасным. 2-я и 116-я танковые дивизии, которые должны были образовать ударную группу, при этом продвижении вырвались бы далеко вперед.