— Хорошо, — говорит он наконец. — Но только ненадолго. — Его толстые пальцы-сосиски возятся с замком, а затем с засовом.
Мой желудок сжимается, когда он открывает дверь, жестом приглашая меня выйти на улицу. Я быстро выхожу, но как только оказываюсь во внутреннем дворике, мои ноги в носках словно превращаются в ледышки. Впервые за много дней я вдыхаю холодный чикагский воздух.
Сняв носки, я засовываю их в передний карман толстовки и подхожу к краю крыльца, ступая на сухую траву. Пульс гулко стучит у меня в ушах, и я неторопливо прохаживаюсь по площадке, задерживаясь, чтобы понаблюдать за белкой, взбирающейся на дерево.
Человеку Макса не требуется много времени, чтобы потерять ко мне интерес, и он переводит взгляд на забор, где начинает лаять собака. Когда я подхожу к купальне для птиц в глубине двора, я внимательно оцениваю её, чтобы убедиться, что смогу выполнить задуманное.
Прерывисто вздохнув, я готовлюсь и кладу ладони на край ванны, проверяя её устойчивость. Затем, с приливом энергии, забираюсь на изогнутую платформу и перегибаюсь через неё, чтобы ухватиться за верхушку ограждения.
— Эй!
Мой охранник сразу понял, что я задумала. Холодная паника разлилась по моим венам, когда я запустила двигатель на полную мощность, перебросила тело через забор и упала на траву с другой стороны.
Я тяжело приземлилась, но попыталась смягчить падение, выкатилась из него и поднялась на ноги. Затем я побежала через двор, в который упала, направляясь к решётчатым воротам, ведущим в их боковой дворик.
Я знала, что не смогу долго убегать от человека Макса, но, если я найду место, где можно спрятаться, или доберусь до поезда линии L, возможно, мне не придётся этого делать. Моя единственная проблема заключалась в том, что я не знала, где, черт возьми, я нахожусь.
Пробежав мимо деревьев, которые росли вдоль участка, я оказалась на тротуаре соседней улицы и посмотрела в обе стороны. Шансы пятьдесят на пятьдесят, что я выберу правильный путь. Я выбираю левый, так как он ближе к следующему перекрёстку, и мне нужно свернуть за угол, чтобы меня не было видно.
Мои ноги ноют от ударов о холодную, твёрдую землю, но я не обращаю внимания на боль, заставляя себя бежать так далеко и так быстро, как только могу. К счастью, я сменила свой клубный наряд на леггинсы и тёплую толстовку с капюшоном, так что пронизывающий ветер уже не так мучителен, как в ту ночь, когда я убегала из клуба.
К моему счастью, когда я сворачиваю за угол улицы, срезая путь через траву, чтобы сократить расстояние, я замечаю впереди провода и рельсы, ведущие к поезду L. Мне просто нужно найти ближайшую остановку. Мои лёгкие горят, ноги сводит судорогой, когда я напрягаю их на пределе своих возможностей. Но когда я добегаю до следующей улицы и оглядываюсь через плечо, я не вижу человека Макса.
Я могла бы зайти в магазин на углу и вызвать полицию, но я бы предпочла держаться подальше от чудовища, которое, вероятно, следует за мной по пятам. Мне не нравится идея сидеть так близко и ждать помощи. Я могу дойти до следующей остановки.
Я вижу железнодорожную станцию в квартале слева от себя и стремительно направляюсь к ней. Когда я вхожу, там не особенно оживлённо, но, к сожалению, у меня нет карты. Поэтому, когда охранник в киоске поворачивается спиной, я перепрыгиваю через турникет, который не даёт мне войти в поезд.
Раздражённый охранник пытается прогнать меня, но я упрямо продолжаю идти, твёрдо решив сесть на поезд, пока он не уехал со станции. Я едва успеваю, протискиваясь в двери, которые с шипением закрываются за моей спиной, и падаю на сиденье, чувствуя, как пол уходит у меня из-под ног.
Тяжело дыша, я поворачиваюсь и смотрю в окно позади себя. Я не вижу человека Макса, и облегчение переполняет мою грудь. Я сделала это! Я сбежала! Я все ещё не могу прийти в себя от осознания того, что мне удалось вырваться. Если бы боль в боку не возвращала меня к реальности, я бы почти поверила, что это был всего лишь сон. Откинувшись на спинку стула, я набираю полные лёгкие воздуха и замечаю пожилую пару, сидящую напротив меня.
Седовласая женщина смотрит на мои босые ноги, затем переводит взгляд на моё лицо, и ее беспокойство нарастает.
— Вы в порядке, дорогая? — Спрашивает она.
— Честно говоря, нет. Я даже не знаю, где я нахожусь. Не подскажете, где мне найти ближайший полицейский участок?
Она с тревогой смотрит на своего мужа, и его густые седые брови хмурятся.
— Фиолетовая линия. Ну, я думаю, это будет остановка на выезде из Ларраби, но ближайшей станцией, вероятно, будет Седжвик, а оттуда добрых полмили пешком, — говорит он, многозначительно переводя взгляд на мои ноги.
Достав из кармана толстовки пушистые носки, я натягиваю их на ноги.
— Все в порядке. Спасибо. — Говорю я, глядя на карту поездов и отмечая семь остановок между Седжвиком и станцией Южный бульвар, где я села.
— У тебя неприятности, дорогая? Тебе нужна помощь? — Спрашивает седовласая женщина, и ее беспокойство прорезает глубокие морщины на морщинистом лице.
Да, но я не знаю, о чем я могу их попросить. Защиты? Убежища? Я не хочу подвергать риску эту пару, к тому же, именно поэтому мне нужна полиция. Но я могла бы, по крайней мере, предупредить их о своей ситуации, прежде чем доберусь до полицейского участка.
— Может… могу я воспользоваться вашим телефоном?
Женщина согласно кивает, достаёт из своей огромной сумки телефон и протягивает его мне. Я открываю в Google контакты полицейского участка Ларраби, чтобы позвонить туда напрямую. Однако, прежде чем я смогу поговорить с настоящим полицейским, мне предстоит пройти несколько этапов.
— Это офицер Петти. Вы звоните, чтобы сообщить о пропаже человека? — Спрашивает он, как только берет трубку.
— Нет, я звоню, чтобы сообщить о том, что сама пропала. Меня похитил мужчина по имени Макс... — Мой голос прерывается, когда я понимаю, что не знаю его фамилии. Я смутно припоминаю, что Клэр упоминала об этом в ту первую ночь в клубе, но я не смогла запомнить эту информацию. — Ну, на самом деле я не знаю его полного имени. Однако он владелец ночного клуба под названием "Подземелье". Меня схватили несколько дней назад, и мне только что удалось сбежать. Мне нужна ваша помощь.
В трубке молчат достаточно долго, чтобы я начала сомневаться, не оборвалась ли связь, и я отнимаю трубку от уха, чтобы проверить.
— Где вы сейчас? — Наконец, спрашивает офицер.
— Я в поезде, еду в полицейский участок Ларраби, — отвечаю я.
— Вы в безопасности?
Я нервно оглядываюсь по сторонам.
— Думаю, да. Пока что.
— Я буду здесь, как только вы приедете, — уверяет он меня.
— Спасибо, — бормочу я, и слезы застилают мне глаза от переполняющих эмоций.
Я бесконечно благодарна и возвращаю женщине её телефон. Наконец-то я чувствую, что, возможно, снова дома. Однако это не мешает мне с тревогой смотреть на двери каждый раз, когда поезд останавливается. Вскоре после этого милая пара выходит, желая мне удачи, и к тому времени, когда я наконец добираюсь до остановки Седжвик, я чуть не выпрыгиваю из кожи вон от каждого человека, который заходит.
Выйдя со станции, я следую указаниям старика: иду на юг по Седжвик-стрит, затем поворачиваю направо на Дивизион и продолжаю путь до Ларраби. К тому времени, как я вижу полицейский участок, мои нервы напряжены до предела, а ноги почти онемели от холода. Мне следовало спросить, может ли полицейский встретить меня на вокзале, но сейчас это уже не имеет значения.
Я вхожу через парадные двери в тёплое здание, готовая рухнуть от облегчения. И тут я останавливаюсь как вкопанная. Чудовище, от которого я убегала всё это время, стоит у стойки администратора, скрестив массивные руки на груди и нахмурившись. С ним разговаривает светловолосый офицер, небрежно засунув большие пальцы в проймы бронежилета. Как только я останавливаюсь, человек Макса замечает меня, и офицер поворачивается, чтобы проследить за его взглядом.