Я поцеловал её, чтобы показать, что смеюсь не над ней, и мы оба понимаем, насколько жестоким было её наказание. Но это лишь разожгло во мне огонь, который я не могу потушить. С тех пор как она стала моей пленницей, я был мучительно осторожен и не прикасался к ней. Но теперь, когда зверь вырвался на свободу, я не могу вернуть его обратно в клетку.
Ее спина изгибается, когда я притягиваю ее ближе, ее губы приоткрываются, и я углубляю поцелуй. Мой язык проникает в ее рот, чтобы ощутить ее вкус. Ладони Линдси, прижатые к моей груди, словно она хочет оттолкнуть меня, медленно скользят вверх по моим плечам, затем по шее, пока не обхватывают меня. Она целует с такой же страстью, как и я, слегка прикусывая мою нижнюю губу, когда отстраняется, чтобы перевести дыхание. Когда она смотрит на меня, ее глаза, похожие на Балтийское море, за стёклами очков полны желания.
Обхватив ее подбородок ладонью, я провожу подушечкой большого пальца по ее полным губам. Они порозовели и припухли от нашего страстного поцелуя, соблазняя меня вернуться.
— Я был так возбуждён, наблюдая за тобой, — хрипло говорю я, прижимая ее спиной к краю стола. — Я хочу сделать это снова.
Глаза Линдси становятся темнее, дыхание учащается, а во взгляде читается жажда. Когда я наклоняюсь, чтобы снова коснуться ее губ, она запускает пальцы в мои волосы, слегка оттягивая их, и притягивает меня ближе.
Мои руки блуждают по ее стройному телу, ощущая изгибы, и когда я обхватываю ладонями ее круглую попку, она издаёт тихий стон. Этот звук, разрывающийся между болью и удовольствием, заставляет мой член пульсировать, натягивая молнию брюк. Я жажду погрузиться в неё, почувствовать тепло Линдси, когда я заявлю на неё свои права. Мои бедра подаются вперёд, прижимаясь к ней в поисках облегчения.
В ответ она прижимается ко мне, ее груди прижимаются к моей груди, а я пожираю ее губы, как обезумевшее животное, охваченное похотью.
На этот раз, когда мои руки скользят под её толстовку, она не сопротивляется. Подняв руки, она молча просит меня снять её. Я подчиняюсь, одновременно стягивая её и свою футболку через голову.
Распущенные и шелковистые золотистые локоны Линдси рассыпаются по её плечам, обрамляя небольшие округлости грудей. Я вешаю её толстовку на стул, закрепляя её поясом, затем хватаю её за бёдра и, приподняв, сажаю на стол. Её глаза следят за мной, когда я наклоняюсь вперёд, чтобы ощутить вкус её тёплой плоти, скрытой в кружевных чашечках лифчика.
Я знаком с Линдси всего несколько недель, но за это время я успел провести с ней несколько дней в одном из своих домов. За это время я более сотни раз представлял, как она могла бы выглядеть в кокетливых нарядах. Однако ничто не сравнится с реальностью.
У Линдси крепкое и подтянутое тело, как у человека, который, вероятно, занимается йогой или пилатесом. Когда она опирается ладонями о стол позади себя, выпячивает грудь и запрокидывает голову, она похожа на Афродиту, готовую к поклонению.
Я не набожный человек, и в моём мире нет места для такой преданности. Но всё же я хочу обладать ею и душой, и телом.
Линдси тихо вздыхает, когда я, покусывая и покрывая поцелуями, прокладываю дорожку между её грудей к пупку. Мурашки пробегают по её коже, когда мои руки следуют за моими губами, кончики пальцев нежно скользят по её рёбрам, прежде чем нащупать пояс её леггинсов. Линдси откидывается назад, её движения нетерпеливы, когда она перемещает свой вес, чтобы помочь мне снять их. Я снимаю эластичную ткань с её идеальных ног, оставляя её в одном чёрном кружевном белье, и она, наслаждаясь моментом, растягивается на моём столе.
— Пора получить награду, — шепчу я.
Её голубые глаза, наполненные желанием, почти чернеют от страсти, а в их глубине мерцает предвкушение. Я опускаюсь перед ней на колени, бережно приподнимаю её бедра и укладываю их себе на плечи. Её трусики уже промокли от возбуждения, и я осторожно оттягиваю их в сторону, чтобы ощутить её сладкий вкус.
Ей не требуется прелюдия. Её розовые складочки уже набухли и блестят, словно приглашая меня. Я осторожно раздвигаю их пальцами и начинаю облизывать её от влажного входа до клитора, собирая языком её сладкие соки. Линдси издаёт страстный стон, её глаза закатываются, а она откидывается на спинку стола. Мой член напрягается и упирается в молнию, болезненно твёрдый от желания оказаться внутри неё. У неё поистине ангельский вкус.
Обхватив губами её клитор, я начинаю ласкать его языком.
— Макс, — стонет Линдси, вцепившись пальцами в край стола, когда я набираю темп, заставляя её бёдра дрожать от наслаждения.
Её дыхание становится чаще, спина выгибается, а груди натягивают ткань. Не отрывая взгляда от её клитора, я протягиваю руку к нежным холмикам и нахожу соски под чёрным кружевом. Они твёрдые и торчат сквозь ткань, и я сжимаю их между пальцами, перекатывая их. Линдси вскрикивает. Её клитор пульсирует под моим языком, а бёдра сжимаются вокруг меня, удерживая в своих гладких складках. Вжимаясь языком в её тёплый вход, я мурлычу, когда она сжимается вокруг меня, кончая мне на лицо.
— Такая отзывчивая, — бормочу я, и Линдси вздрагивает, её дыхание становится прерывистым.
Ее ноги раздвигаются для меня, пока я стою, восхищаясь ее красотой. Положив одну руку ей на бёдра, я наклоняюсь, обнимаю ее за шею и притягиваю к себе, ее губы раскрываются навстречу моим. Ее пальцы расстёгивают пуговицы на моей рубашке, обнажая грудь, а затем она тянется к молнии на моих брюках. Однако, как только я расстёгиваю застёжку ее лифчика, я обхватываю ее за талию и поднимаю на ноги, поворачивая так, чтобы прижать спиной к своей груди.
— Что, по-твоему, ты делаешь, зайчонок? — Спрашиваю я, прижимая ее запястья к своей груди и сковывая их пальцами, как наручниками.
— А на что, по-твоему, это похоже? — Отвечает она, ее голос хриплый от возбуждения. Ее упругие груди прижимаются к моим рукам каждый раз, когда она делает глубокий вдох, и я отчётливо ощущаю, как ее бедра прижимаются ко мне, и это давление ослабляет сильную боль в моем пульсирующем члене.
— Кажется, ты хочешь кончить на мой член, зайчик, — шепчу я ей на ухо, медленно спуская бретельки лифчика с ее плеч, обнажая грудь. Она все такая же упругая и соблазнительная, как у двадцатилетней девушки: молодая, красивая и манящая, когда поднимается и опускается с каждым прерывистым вздохом.
Линдси кивает, ее мягкие волосы касаются моей обнажённой груди. Кровь бурлит в моих венах, устремляясь в одном направлении, пока мой член не становится настолько набухшим и твёрдым, что это причиняет боль. Мысль о том, чтобы погрузиться в неё, сводит меня с ума от желания, но я дал ей обещание перед тем, как наказать ее.
— Тогда ты знаешь, что тебе нужно сделать, — хрипло говорю я, обхватывая ладонью одну из ее грудей и дразня твёрдый сосок, в то время как другая моя рука скользит вниз по ее плоскому животу.
Мои пальцы проникают под тонкую ткань ее трусиков, и я сдерживаю стон, ощутив под ними ее гладкую обнажённую кожу.
Линдси вздрагивает, когда я нежно провожу пальцами по ее бёдрам, слегка касаясь клитора. Я погружаю два пальца между ее гладких складок, нащупывая горячий и влажный вход. Она вскрикивает, колени подгибаются, когда я проникаю внутрь, и я крепче обнимаю ее за талию, начиная ласкать пальцами.
— О боже, пожалуйста, — шепчет она, хватаясь за моё предплечье, чтобы не упасть.
— Тебе не следует молиться Богу, — мрачно предупреждаю я, входя в неё и выходя с влажным звуком соприкосновения кожи с кожей.
Её стенки сжимаются вокруг моих пальцев, её возбуждение нарастает, и Линдси вздрагивает, прижимаясь ко мне. Мой пресс напрягается, я крепко обнимаю её за талию, и мне требуется вся моя выдержка, чтобы снова не перегнуть её через стол и не взять её. Но я хочу услышать, как она скажет это, я хочу знать, насколько сильно она этого хочет, прежде чем заявить на неё права.