Платье, которое нашёл Лиам, вряд ли подошло бы невесте. Однако, то, как оно на ней, захватывает дух. Шёлковое платье цвета слоновой кости с открытыми плечами идеально обтягивает её идеальную грудь и тонкую талию. Облегающая юбка опускается чуть ниже колен, открывая её изящные икры, а туфли-лодочки с глубоким вырезом, украшенные жемчугом, могут вызвать у мужчины настоящий фут-фетиш.
Изо всех сил стараясь не потерять дар речи, я заставляю себя снова взглянуть на Линдси. Ее золотистые локоны собраны в свободную причёску, обрамляя лицо мягкими завитками. На ней нет макияжа, не то, чтобы ей здесь было что наносить, но она в нем и не нуждается. Ее кожа безупречна, щеки слегка порозовели, губы от природы глубокого розового оттенка. Но что действительно привлекает внимание – это ее голубые глаза, которые сегодня кажутся темно-синими, как море после шторма. Мне требуется мгновение, чтобы понять, почему они так сильно меня привлекают… она без очков.
— Я опоздала? — Спрашивает она, неловко останавливаясь в дверях и разглаживая юбку.
Прочистив горло, я поправляю воротник, который внезапно становится слишком тесным.
— Нет, ты как раз вовремя.
Ее плечи расслабляются, напряженные линии ключиц разглаживаются, и она уже более уверенно направляется ко мне, а я нажимаю кнопку вызова лифта.
— Решила, что тебе лучше не быть свидетельницей того, что сейчас произойдёт? — Поддразниваю я, пытаясь смягчить натянутость между нами, а также на случай, если она настолько встревожена, что не заметила, как потеряла очки.
— Хм? Ох. — Линдси поднимает руку, как будто хочет коснуться висков своих очков, когда я показываю, где они должны быть, затем опускает ее. Она резко выдыхает, и ее губы изгибаются в улыбке, которая заставляет меня подумать, что это должно было означать смех. — Да, я просто подумала... не знаю. Я хотела хорошо выглядеть.
Мои брови удивлённо приподнимаются.
— Ты всегда хорошо выглядишь.
Краска заливает ее щеки, и у неё перехватывает дыхание, прежде чем она опускает глаза. Прежде чем молчание становится слишком тягостным, подъезжает лифт, и мы заходим внутрь. Инстинктивно моя рука тянется к ее пояснице и направляет ее, но после того, что произошло вчера, и отсутствия решимости, которое последовало за этим, я не хочу знать, как она отреагирует, если я прикоснусь к ней.
Воздух словно наэлектризован от напряжения, когда мы спускаемся вниз вместе, и эта короткая поездка ещё более напряженная, поскольку Линдси крепко сжимает кулаки на коленях, пока мы направляемся в ближайшую церковь, которая была свободна и желала совершить такое бракосочетание в последнюю минуту. Ее знакомый аромат жасмина и цитрусовых сводит с ума, и я рад, что могу сбежать с ней из замкнутого пространства.
Мои люди уже в церкви: несколько человек, которые пришли одетыми по случаю, хотя в основном они здесь для того, чтобы убедиться, что ничего не выйдет боком. Лучано тоже здесь, трое его людей держатся рядом, пока мы выходим из машины.
— Ты справился, — говорит Лучано в качестве приветствия, его улыбка достаточно широкая, чтобы казаться искренней, когда он протягивает руку для рукопожатия. — И я должен сказать, что твоя невеста прекрасна. Я понимаю, почему ты хочешь оставить ее себе. — Его взгляд перемещается на Линдси, улыбка не сходит с его лица, когда он подмигивает ей.
Лично я никогда раньше не хотел убить Лучано, но этот жест заставляет меня задуматься, всего на секунду. Затем его внимание возвращается ко мне, улыбка исчезает, когда он переходит к делу.
— У тебя уже есть свидетельство?
Я достаю из кармана своего смокинга сложенные документы ровно настолько, чтобы показать ему.
— Прекрасно. Я не могу просить о большем, чем просто посмотреть, как вы оба клянётесь перед богом и законом, не так ли? — Лучано на мгновение задерживается на лице Линдси, и выражение его лица становится задумчивым. Затем он жестом приглашает нас войти в церковь.
Я искоса смотрю на неё и замечаю на ее лице что-то среднее между ужасом и отвращением, и у меня внутри всё сжимается. Если мы собираемся преподнести этот брак как доказательство её верности, она не должна выглядеть так, будто идёт на верную смерть. Повернувшись, я предлагаю ей свой локоть, и меня охватывает пьянящее облегчение, когда она берётся за него, её ладонь нежно скользит по сгибу моей руки, словно она использует её для поддержки. Я чувствую, как дрожат её пальцы сквозь слои моего костюма, и от этого у меня сжимается грудь.
— Я знаю, возможно, это не самый лучший твой выбор, но ты можешь хотя бы попытаться выглядеть счастливой? — Бормочу я. — Этот план сработает, только если Лучано поверит, что ты будешь мне верна, а сейчас ты выглядишь так, будто тебя вот-вот вырвет.
Линдси крепче сжимает мою руку, и ее ладонь ложится на живот.
— Честно говоря, я думаю, что могла бы. Черт, ты можешь подождать... хотя бы минутку?
Как только мы переступаем порог, Линдси резко поворачивает налево, отпуская мою руку, и я жестом показываю Лиаму и Алексею следовать за ней.
Лучано тоже следит за ней взглядом, замечая, как она врывается в распахивающиеся двери.
— Все в порядке? — Спрашивает он.
— Она никуда не уйдёт, — решительно заявляю я, стараясь, чтобы в моём голосе не слышалось напряжения.
— О, я знаю. Мои люди дежурят у всех выходов. — Лучано одаривает меня равнодушной улыбкой. — Надеюсь, ты не возражаешь, но мне намного легче доверять, когда я не оставляю места для ошибки.
— Она просто... собирается найти священника.
— Мм, — говорит он, но его это не убеждает.
— Я посмотрю тут, — заявляю я, распахивая двери, ведущие в часовню. Скамьи пусты, и мои шаги эхом отдаются под сводами, когда я иду по проходу.
Лучи послеполуденного солнца проникают сквозь витражи, наполняя воздух мягким разноцветным сиянием. Кто-то играет на органе, огромном сооружении, расположенном в глубине хорового зала.
— Кажется, я нашёл вашего священника, — говорит Лучано, стоя в нескольких шагах позади меня, когда священник открывает боковую дверь, чтобы присоединиться к нам.
— Добро пожаловать, — говорит он. — Пожалуйста, присаживайтесь.
Лучано и его люди садятся на переднюю скамью по одну сторону прохода, а мои люди по другую. Присоединяясь к священнику перед алтарём, я смотрю в сторону двери в поисках Линдси и жду. Я не уверен, как долго ей нужно было, чтобы я тянул время, но если она намерена тянуть ещё долго, у нас возникнут проблемы посерьёзнее, чем то, сможет ли она смириться с мыслью о том, чтобы выйти за меня замуж. Органист заканчивает свою песню, и длинные, глубокие аккорды затихают, растягивая момент до тех пор, пока ожидание не кажется мучительно долгим. Несколько гостей нашей свадьбы оглядываются через плечо, проверяя, не появится ли Линдси снова, и чем дольше она медлит, тем больше они убеждаются, что она не появится.
— Ваша невеста здесь? — Спрашивает священник, наклоняясь ко мне, чтобы говорить тише.
— Да, она...
Торопливые шаги мешают мне солгать ему в лицо, а затем появляется Алексей, и у меня внутри все переворачивается.
— Прости. Она сказала что-то о цветах и о том, что их отсутствие - плохая примета, — он раздражённо вскидывает руки и присоединяется к остальным моим людям. — Она сейчас придёт.
Словно по сигналу, органист начинает следующую песню – медленный, скорбный гимн, который, кажется, мрачно подходит к этому случаю, но, когда секундой позже появляется Линдси, моё сердце замирает. Её рука покоится на сгибе локтя Лиама, для поддержки или ради соблюдения традиции, я не знаю, но, когда он ведёт ее к алтарю, я не уверен, что когда-либо видел что-то более прекрасное. Линдси выглядит почти как ангел, когда солнечные лучи падают на ее волосы, отбрасывая золотистый отблеск на шёлковое платье. Где-то в этой чёртовой церкви ей удалось найти охапку цветов, и она держит их перед собой, как букет невесты. Ее большие голубые глаза округлились, на губах появилась улыбка, и если бы я не знал Линдси лучше, я бы почти поверил, что она настоящая. Они с Лиамом, не утруждая себя медленным ритмом органа, идут к алтарю, и он быстро передаёт её мне, как только они достигают лестницы.