— Ты в порядке?
По крайней мере, цвет её лица выглядит намного лучше, и когда она кивает, тиски, сжимающие мою грудь, ослабевают ровно настолько, чтобы я мог дышать. Но когда священник начинает церемонию словами "Дорогие возлюбленные, мы собрались здесь сегодня", доносящимися до меня словно издалека, во мне поселяется глубокая боль. Вид Линдси, одетой в белое, сжимающей букет из жёлтых, голубых и розовых цветов, когда она стоит напротив меня, заставляет меня желать этого. Это заставляет меня желать ее так, как я никогда раньше не думал, что могу желать женщину. Она заслуживает достойной свадьбы с достойным женихом. Но я – это всё, что у неё сейчас есть, и это заставляет меня осознать, что, даже если она заслуживает гораздо лучшего, она – это всё, чего я когда-либо хотел, и даже больше.
— Берёшь ли ты, Линдси Пэйн, Максима Яшкова в мужья, чтобы любить его в здравии и.…?
От слов священника у меня звенит в ушах, как будто мой слух только что восстановился после сотрясения мозга, но, когда Линдси говорит, все становится на свои места. Где-то в этот момент орган перестал играть, и тишина в церкви только подчёркивает лёгкую дрожь в её голосе.
— Беру.
— И ты, Максим Яшков, берёшь ли ты в жёны Линдси Пэйн, чтобы любить её и не расставаться с ней с этого дня, в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, любить и лелеять, пока смерть не разлучит вас?
Я не готовил церемониальные слова заранее. Я просто позволил священнику использовать всё, что должно быть стандартным. Но каждая фраза, когда я произношу её, кажется мне ударом под дых: иметь и хранить, любить и лелеять, пока смерть не разлучит нас.
По своему опыту я знаю, что смерть может прийти гораздо раньше, чем мы ожидаем. Именно поэтому я никогда не хотел этого, но что касается Линдси, то её смерть наступила бы гораздо раньше, если бы мы не поженились. А что касается остального? О, я хочу обладать ею и любить её больше, чем хочу сделать следующий вдох. Вопреки всем своим желаниям и здравому смыслу, несмотря на огромные усилия, которые я прилагаю, чтобы убедить себя в обратном, я опасно близок к тому, чтобы влюбиться в неё. Я уже дорожу ею. Именно поэтому я так старался сохранить ей жизнь, именно поэтому я так старался сделать её безопасной и счастливой. Возможно, я потерпел сокрушительную неудачу, но это не делает мои слова менее правдивыми, и от этого они кажутся кислыми на вкус, когда я их произношу.
— Беру, — говорю я.
— У вас есть кольца? — Спрашивает священник.
Губы Линдси приоткрываются, и с них слетает тихое "О", словно она даже не задумывалась об этом. К счастью, я вспомнил и, порывшись в кармане, достал кольцо с бриллиантом в три карата, которое принадлежало моей матери, а также простое золотое колечко для себя. Линдси вздыхает, когда я разжимаю кулак и протягиваю ей кольца. Её руки дрожат, когда она поворачивается, чтобы отложить свой букет в сторону, прежде чем взять золотое колечко с моей ладони.
Священник просит нас повторять за ним, и на этот раз я беру дрожащие пальцы Линдси и надеваю кольцо на её левую руку. Оно идеально подходит для такого неожиданного решения, как будто было создано специально для неё. Мой пульс учащается при виде того, как я надел Линдси обручальное кольцо моей матери. Мне не должно нравиться это так сильно, как сейчас, но неожиданное чувство удовлетворения наполняет мою грудь, прежде чем я успеваю подавить его. Это всего лишь временное ощущение, и я не могу упустить его из виду.
Линдси, затаив дыхание, прижимает моё золотое кольцо к безымянному пальцу, и от волнения смысл её слов становится ещё более очевидным.
— Я дарю тебе это кольцо как символ нашего брака, на сегодня и завтра, и на все последующие дни. Это символ клятв, которые я дала тебе, и напоминание о том, что наши жизни навсегда связаны друг с другом.
Когда наши пальцы соприкасаются, её рука слегка дрожит, и я быстро поворачиваюсь, чтобы подхватить кольцо кончиком пальца, прежде чем оно упадёт. Линдси облизывает губы и с трудом сглатывает, её глаза с благодарностью поднимаются из-под густых ресниц, прежде чем она надевает обручальное кольцо на мою руку.
Священник с искренней радостью хлопает в ладоши:
— Обменявшись кольцами, вы подтвердили своё согласие на вступление в брак. Перед вашими друзьями и семьёй вы теперь связаны этим священным обязательством. Пусть ваша жизнь будет наполнена здоровьем, богатством, любовью, успехом и счастьем, если вы будете продолжать поддерживать друг друга. Пусть ваша любовь и привязанность с годами только крепнут, и пусть ваша совместная жизнь процветает, пока вы идёте по этому пути рука об руку. Властью, данной мне штатом Чикаго, я объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту.
Моя спина покрывается мурашками, когда я беру Линдси за руку и притягиваю к себе. Наши взгляды встречаются, и я замечаю, как она приоткрывает губы, выгибает спину, и наши тела словно сливаются в одно целое. Мой член напрягается у бедра, страстно желая её, даже если этот брак, лишь способ успокоить Лучано.
Одной рукой я обнимаю Линдси за талию, а другой за затылок. Её шелковистые волосы мягко скользят по моим пальцам, и я медленно наклоняюсь, чтобы запечатлеть на её губах целомудренный поцелуй. Кто-то издаёт волчий свист, когда Линдси крепче сжимает мои бицепсы, и я вырываюсь из её объятий, прежде чем потеряю контроль.
Неохотно отпуская её, я достаю документы из внутреннего кармана своего пальто.
— У нас также есть свидетельство, которое нужно подписать, — говорю я.
— Конечно, — отвечает священник, указывая на подиум слева от алтаря.
Разворачивая документы, я аккуратно раскладываю их на подиуме, а затем придерживаю, чтобы Линдси могла поставить свою подпись. Она делает это быстро, её рука слегка дрожит. Лучано наблюдает за тем, как я беру ручку и пишу своё имя рядом с её.
Лучано и священник также расписываются в качестве свидетелей, после чего священник собирает бумаги, бережно возвращая их в исходное положение.
— Я засвидетельствовал это сегодня, — подтверждает он, протягивая руку нам с Линдси. — Поздравляю, мистер и миссис Яшковы.
Кивнув, он уходит, оставляя нас с Лучано наедине.
— Да, поздравляю, — говорит итальянец, и уголки его губ слегка изгибаются в улыбке. Он тоже протягивает руку, сначала берет Линдси за руку, а затем пожимает мою. Когда мы пожимаем друг другу руки, он притягивает меня ближе, берет за локоть и наклоняется вперёд, чтобы только я мог услышать его слова. — Пусть этот брак продлится как можно дольше, Яшков, — предупреждает он. — Наши судьбы зависят от молчания твоей молодой жены.
В последний раз кивнув, он отпустил меня, и он и его люди поспешили уйти. В его последних словах звучала скрытая угроза, но Лучано был прав: если я ошибусь и Линдси предаст нас, он и его люди могут в буквальном смысле лишиться головы.
ГЛАВА 20
ЛИНДСИ
Кольцо на моём пальце кажется тяжёлым, когда я молча сижу на заднем сиденье внедорожника, украдкой разглядывая бриллиант. Центральный бриллиант крупный, возможно, даже три карата, если судить по размеру. Его грушевидная огранка изящная и элегантная, а главный драгоценный камень окружён более мелкими блестящими камнями, оправленными в изящное платиновое кольцо.
Я не могу представить, что вчера у Макса было время или желание сходить и купить это кольцо. Оно выглядит как украшение, которое мужчина мог бы подарить своей любимой перед тем, как сделать предложение, или, возможно, на десятую годовщину. Но оно точно не похоже на случайную бижутерию, которую мог бы купить гангстер, чтобы убедить меня хранить молчание. У меня никогда не было таких смелых и красивых украшений, и, глядя на него на своём пальце, я чувствую, как учащается пульс.