Он нежно движется внутри меня, и я ощущаю, как каждый его восхитительный дюйм проникает глубоко в моё тело. Мурашки пробегают по моей коже, когда он прижимает меня к себе, входя в меня и выходя с такой нежностью, что на глаза наворачиваются слезы.
После всего, что было между нами, этот момент кажется мне особенным. Возможно, дело в его нежности, а может быть, в том, что я ношу его ребёнка. Независимо от причины, это заставляет меня желать быть с ним как можно дольше. Но, к сожалению, этого может оказаться недостаточно.
Мне нужно принять решение, что лучше для моего ребёнка, и как бы я ни хотела обратного, это означает, что мне придётся жить вдали от Макса. Однако это не значит, что я не могу насладиться сегодняшним вечером с ним. Если мне предстоит жить без него, то, по крайней мере, я хочу запомнить этот момент на всю жизнь.
Во мне нарастает тёмная, пульсирующая боль, требующая, чтобы он стал моим. Мне невыносимо хочется почувствовать, как он наполняет моё тело своей спермой. Я осознаю, что у меня серьёзные проблемы, ведь когда я с Максом, мне всегда мало.
Я жажду, чтобы он вошёл в меня, чтобы я стала его неотъемлемой частью, словно он никогда не захочет меня отпускать. Однако я достаточно хорошо знаю его, чтобы понимать, что это не так. То, как он нежно ласкает меня, опасно близко к тому, чтобы считаться занятием любовью, и это разрывает моё сердце на части.
— Кончи для меня, мой маленький зайчонок, — шепчет он мне на ухо, прокладывая дорожку из поцелуев вверх по чувствительной шее, пока его губы не достигают мочки моего уха. — Я хочу ощутить, как ты душишь мой член, и стекаешь по нему.
Боже мой, его грубые слова невероятно возбуждают меня. Каждое его медленное, дразнящее проникновение словно взрывает мой разум, прогоняя все мрачные мысли. Его глубокие толчки вызывают фейерверк у меня перед глазами, а когда он трётся о мой клитор, по моему позвоночнику пробегает электрический разряд.
— Макс! — Вскрикиваю я. Я хнычу, извиваясь вокруг него, и когда он проникает в меня до самого основания, я теряю связь с реальностью.
Он замирает внутри меня, издавая тихий стон, словно наслаждаясь тем, как я кончаю на его член. Мои стенки пульсируют, словно выдавливая его твёрдую длину, а я дрожу в его объятиях. Хватая ртом воздух, я откидываю голову на стенку душа, и мы остаёмся прижатыми друг к другу. И только после того, как затихают последние толчки, Макс выходит из меня и осторожно опускает на пол.
ГЛАВА 23
МАКС
— А как насчёт тебя? — Выдыхает Линдси, её голубые глаза округляются от невинного беспокойства, когда она обхватывает мой ноющий член.
Я так близок к оргазму, что ей не составит труда довести меня до предела. Но я всё ещё пытаюсь разобраться в том, что происходит между нами. Мне неловко, что она застала меня за мастурбацией, когда я думал о ней, но я должен был что-то сделать, чтобы снять напряжение после недели, проведённой в одиночестве. Я так близок к потере контроля, я не доверяю себе после того, что случилось в прошлый раз, и если она даёт мне ещё один шанс, я не могу его упустить.
Я хватаю её за запястья, останавливая в тот момент, когда она нежно поглаживает мой пульсирующий член. Он дёргается в ответ, и мне требуется вся моя сила воли, чтобы убрать её руки со своего тела.
Боже, как я хочу её! Я жажду её всей душой, и это желание настолько сильное, что у меня кружится голова. Мои мышцы напрягаются от страсти, но я хочу доказать ей, и себе, что могу поставить её потребности выше своих. Я хочу показать, что способен контролировать свои желания и доставлять ей удовольствие. Я хочу, чтобы она знала, что её счастье, это то, о чём я забочусь больше всего на свете.
— Зачем ты пришла сюда, Линдси? — Спрашиваю я резко, заглядывая ей в глаза.
— Я.… пришла ополоснуться, — отвечает она, прикусывая губу.
Я не это имел в виду. Мне хотелось бы понять, почему она решила принять душ после того, как увидела, чем я занят. Однако буря, бушующая в её голубых глазах, заставляет меня сомневаться, знает ли она ответ на этот вопрос.
Что бы ни притягивало нас друг к другу, это магнетическое влечение, делающее её такой чертовски неотразимой, возможно, оно столь же сильно и для неё, как и для меня в данный момент. Я не хочу воспользоваться моментом её слабости, если она потом пожалеет об этом.
Я с трудом сдерживаю стон восхищения, глядя на совершенство её обнажённого тела. Её кожа раскраснелась и блестит от наших усилий, и мне больше всего хочется вновь ощутить каждый её восхитительный дюйм. Но вместо этого я нежно беру её за бёдра и направляю под горячую струю воды.
— Я могу помочь с этим, — обещаю я.
Уголок моего рта приподнимается в улыбке, когда она протестующее фыркает. Затем глаза Линдси закрываются, и на её лице появляется выражение страстного удовольствия. Тёплая вода окутывает её, и она запрокидывает голову, позволяя воде намочить её золотистые волосы. Она так красива, и её тихий стон удовлетворения заставляет меня трепетать от желания снова оказаться внутри неё. Но я твёрдо намерен сохранять спокойствие.
Линдси, повернувшись к душевой насадке, подставляет лицо под струи воды, и я не могу устоять перед желанием прикоснуться к ней. Мне нужен был повод, чтобы обнять её, и я решил воспользоваться случаем. Набрав в ладони достаточное количество средства для мытья тела, я начинаю нежно втирать его в её гладкую кожу.
Я следую за изгибами её тела, проводя руками от запястий вверх, к плечам, и затем вниз, к бёдрам, тщательно намыливая каждый сантиметр её кожи, а она отворачивается, чтобы вода смыла пену.
Её тело прижимается к моему, пока я продолжаю ласкать её. Я нежно касаюсь её грудей и провожу пальцами по её гладкой шее, пока не убеждаюсь, что всё мыло смыто.
К тому времени, как она выключает воду, её дыхание становится поверхностным и прерывистым. Когда она поворачивается ко мне лицом, я выхожу из душа, хватаю махровый халат и распахиваю его, чтобы она могла надеть.
Её губы сжаты, а брови нахмурены от разочарования, но она принимает мою помощь, поворачиваясь, чтобы надеть рукава халата, прежде чем завязать его спереди. Схватив полотенце для себя, я оборачиваю его вокруг талии, прижимая все ещё болезненно твёрдую эрекцию к торсу. Я надеюсь, что это давление немного облегчит пульсирующую боль, пока у меня не будет времени справиться с ней. Затем я зачёсываю мокрые пряди назад, убирая их с лица.
— Макс? — Неуверенно спрашивает Линдси, сокращая дистанцию, которую я пытался установить между нами. — Что происходит? Ты не хочешь... — Её вопрос затихает, когда она опускает взгляд, молча показывая, что имеет в виду.
Чувство вины сжимает мой желудок, и я качаю головой.
— Конечно, я хочу, — рычу я, и слова звучат резче, чем я хотел бы.
— Тогда почему? — Линдси подходит ближе, ткань её халата мягко касается моего торса, когда она смотрит на меня сквозь густые ресницы.
— Разве тебе ещё нужно спрашивать? Я, чёрт возьми, довёл тебя до слёз. И теперь ты даже не доверяешь мне спать с тобой в одной постели, хотя я тебя не виню. Я зашёл слишком далеко, и мне очень жаль, Линдси. Я никогда не хотел причинить тебе боль, и я не знаю, как всё исправить. Всё, что я знаю, это то, что, когда ты снова пропала, я, чёрт возьми, потерял контроль над собой. Я никогда раньше так не терял самообладания, и сейчас я просто продолжаю прокручивать это в голове… как далеко я зашёл. Я должен был догадаться, что лучше не прикасаться к тебе прямо тогда, но я не могу вернуть это. Я хотел преподать тебе урок, показать, каково это…
Я замолкаю и качаю головой, осознавая, как мелочно это звучит. Я хотел, чтобы она поняла, как плохо терять моё доверие, и в процессе, кажется, разрушил все её основания для этого.
— Если ты готова переехать в Нью-Йорк, чтобы сбежать от меня, то я не имею права притворяться, что мы можем вернуться к тому, как все было. Ты не моя, и я не хочу, чтобы ты уходила с чувством, что я тебя использовал. — Уверенность, наполняющая мои слова, делает их грубыми и даже сердитыми, и я с трудом сглатываю, пытаясь обуздать свои эмоции.