Когда я заставляю себя снова поднять глаза на её лицо, я понимаю, что она заметила мой взгляд. Мой член напрягается, упирается в бедро, а в задней части лимузина словно витает скрытое электрическое напряжение. Дыхание Линдси перехватывает, и она, словно в ожидании, высовывает язык, чтобы провести им по губам.
Черт возьми, я хочу поцеловать её, усадить к себе на колени и почувствовать, что у неё под платьем. Если бы моя охрана не сопровождала нас до входа на мероприятие, я мог бы действовать импульсивно. Но как бы сильно мне ни хотелось прикоснуться к Линдси, я не хочу, чтобы кто-то другой слышал звуки, которые она издаёт, когда мои пальцы оказываются внутри неё.
— Чуть не забыл, — говорю я, прерывая нашу связь, и отворачиваюсь от неё к отделению в подлокотнике рядом со мной. — У меня есть кое-что для тебя.
— Разве ты уже не дал мне достаточно? — Недоверчиво спрашивает она.
Я улыбаюсь и поворачиваюсь к ней, стараясь на этот раз не прикасаться к ней и не делать своё возбуждение менее терпимым. Не отвечая, я протягиваю ей большую бархатную коробку. Она переводит взгляд с меня на коробку, прежде чем взять её, а затем медленно открывает крышку.
— Она прекрасна, — выдыхает она, проводя пальцами по тонкой чёрной кружевной маске с вышитыми драгоценными камнями, образующими изящный узор. Маска будет закрывать как глаза, так и верхнюю часть скул, хотя асимметричный дизайн изгибается выше по левому виску и спускается вниз по линии подбородка, почти как крыло бабочки. Она берёт её осторожно, как будто может сломать от одного прикосновения, и чёрные шёлковые завязки свисают с уголков. — Поможешь мне её надеть?
— Конечно. — Наши пальцы соприкасаются, когда она передаёт мне маску, и по моей руке пробегает дрожь. Стараясь не обращать на это внимания, я прижимаю ладонь к своей растущей эрекции, незаметно приспосабливаясь к ситуации, когда она поворачивается ко мне спиной. Затем я протягиваю руку за её спину и позволяю ей надеть маску на лицо, после чего завязываю её на затылке.
Её светлые волосы, мягкие и шелковистые, волнами ниспадают по открытой спине. После того как я завязываю их шёлковым бантом, мне приходится сдерживать себя, чтобы не запустить в них пальцы, прежде чем отстраниться. Когда она поворачивается ко мне лицом, у меня щемит в груди при виде её голубых глаз, которые почему-то стали ещё прекраснее теперь, когда они стали самой заметной чертой её лица.
— Красиво, — констатирую я.
— Какая у тебя? — Спрашивает она, выжидающе оглядываясь мне за спину.
Достав свою более скромную белую, я закрепляю её на лице с помощью резинки. Этот строгий стиль, который скрывает мои глаза и нос, а также правую часть лица, сделает меня менее узнаваемым. Я уверен, что Эмилиано и его сообщники будут внимательно следить за мной сегодня вечером, и чем менее приметным я буду, тем лучше.
— Ты готова? — Спрашиваю я, когда лимузин подъезжает к подножию лестницы, где расстелена красная ковровая дорожка, а папарацци уже выстроились вдоль ступенек. Все, кто хоть что-то значит в Чикаго, посещают это мероприятие, и, без сомнения, оно станет главной темой завтрашних утренних новостей, особенно после того, что мы с Лучано запланировали.
— Да, — отвечает Линдси, и её голос внезапно прерывается.
Кивнув своим людям, я говорю:
— Держитесь поближе. Будьте готовы быстро скрыться, если я дам команду.
— Господин, — отвечает Лиам с коротким кивком, выражая свою признательность.
Затем водитель открывает дверь, и я выхожу первым, чтобы подать Линдси руку. Она следует за мной, её пальцы, очень мягкие и изящные, принимают мою помощь. Камеры начинают мигать, когда появляются её длинные ноги. Защищая её от нежелательного внимания, я жду, пока она поправит платье. С улыбкой глядя на меня снизу вверх, она берёт меня под локоть, чтобы я мог повести её вверх по ступенькам.
— Просто не обращай на них внимания, — заявляю я, когда она вздрагивает от внимания операторов и криков незнакомых людей, спрашивающих, кто она такая.
Она кивает, поджимая губы, пока мы поднимаемся, и крепче сжимает мою руку.
— И так будет всю ночь?
— Только до тех пор, пока мы не окажемся внутри, — обещаю я.
Она переводит дыхание, и её шаги слегка ускоряются, заставляя меня улыбнуться.
— Имя? — Спрашивает билетный кассир, когда мы поднимаемся на верхнюю площадку и останавливаемся перед его трибуной.
— О, Линдси Пэйн, — произносит она, наклоняясь ближе, чтобы проследить за его пальцем, который быстро движется по списку на iPad.
— Добро пожаловать, — отвечает он, найдя её имя, и щелкает по экрану. Затем, заметив моё присутствие, жестом приглашает нас обоих войти в конференц-центр.
Как ни странно, это был самый обычный вход, который я когда-либо совершал на подобных мероприятиях. С моей обычной охраной, ожидающей снаружи, чтобы не привлекать лишнего внимания, и с маской, скрывающей мою личность, я мог бы быть почти незаметен в толпе представителей высшего чикагского общества.
Мне было приятно чувствовать руку Линдси под своей, и хотя она определённо привлекала взгляды окружающих, никто, кажется, даже не замечал моего присутствия. Что ещё более важно, никто не пытался помешать мне попасть на это мероприятие.
Указатели и билетёры вели нас, и когда мы вошли в бальный зал, Линдси сбилась с шага.
— Ты в порядке? — Спрашиваю я, замедляя шаг, чтобы соответствовать её внезапному замешательству.
— Я просто никогда раньше не бывала на подобных мероприятиях, — отвечает она, с удивлением оглядывая комнату. — Я имею в виду, что бывала в театре, на новогодних вечеринках и тому подобном, но это похоже на светское событие, которое, как мне казалось, придумал Голливуд.
Я хихикаю, её недоумение лишь усиливает моё удовольствие.
— Сюрприз!
Линдси фыркает, но позволяет мне увлечь её в зал, где играет живой оркестр классической музыки. Люди прогуливаются, пьют и общаются, в то время как другие танцуют на просторном танцполе.
— Не хочешь потанцевать? — Предлагаю я, пока она наблюдает за их движениями, и её лицо выражает почти зависть.
— Ты что, издеваешься надо мной? Я не умею так танцевать.
— Почему нет? — Настаиваю я, хватая её за руку, а другую кладу ей на поясницу, чтобы прижать её к себе.
— Ты видел, как я танцую? — Недоверчиво спрашивает она, сопротивляясь, но безуспешно.
— Да, — отвечаю я, и тепло в моём голосе напоминает мне о том, как я наблюдал за ней, танцующей в клубе. Возможно, она и не знакома с бальными па, но Линдси действительно умеет танцевать.
— Макс, я никогда раньше этого не делала, — возражает она. — Я ничего не знаю о фокстроте.
— Хорошо, потому что это вальс, — поддразниваю я, продолжая подталкивать её вперёд.
— Я буду выглядеть как идиотка! — Шипит она.
— Я не позволю этому случиться, — обещаю я. — Просто следуй моему примеру. Если тебе не будет весело после одной песни, мы можем остановиться.
Линдси стонет, но перестаёт сопротивляться, и я улыбаюсь, когда мы выходим на танцпол.
— Вот эту руку, — инструктирую я, кладя её левую руку себе на плечо. Затем я беру её правую руку в свою левую и кладу правую руку ей на поясницу, чтобы притянуть её ближе. — Дыши, Линдси, — тихо говорю я, и когда она хрипло смеётся, а я начинаю вести её.
Она вздыхает, когда мы легко преодолеваем препятствия, её голова поворачивается, чтобы наблюдать за тем, как мы движемся в такт толпе, а ноги следуют за нами без усилий. Её инстинкты безошибочно ведут её, и она позволяет мне вести её по танцполу.
— Чёрт возьми, — выдыхает она, переводя взгляд обратно на меня, и на её лице расцветает лучезарная улыбка.
— Я же говорил, что ты не будешь выглядеть глупо, — игриво говорю я.
Линдси смеётся, и этот звук заставляет моё сердце биться чаще. Если это наша последняя ночь вместе, я рад, что мы проводим её именно так. Видеть её счастливой значит для меня больше, чем я мог себе представить, и мне чертовски приятно обнимать её. Я знаю, что из-за этого попрощаться будет почти невозможно, но сегодня вечером я не мог оставаться в стороне.