— Теперь ты в безопасности. Это все, что имеет значение, — выдыхаю я, обхватывая её щеку ладонью, чтобы смахнуть слезы, стекающие по её подбородку.
Теперь, когда адреналин отступает, в уголках моего зрения начинают появляться черные тени. Ребра сдавливает невыносимая тяжесть, а грудь разрывает мучительный кашель.
— Черт, — стону я, чувствуя, как влажный медный вкус обволакивает мой язык и губы.
Линдси всхлипывает, её глаза ищут рану на мне, и они расширяются, когда она хватает меня за плечо, чтобы осмотреть спину.
— Боже мой, Макс, — выдыхает она, крепко прижимая руку к ране.
Я издаю стон, и перед моим взором вспыхивают звезды. Внезапно пол уходит у меня из-под ног.
— Макс! Нет-нет-нет-нет, Макс! — Кричит Линдси.
Я хочу сказать ей, что все в порядке, что, возможно, так будет лучше. Но прежде, чем я успеваю это сделать, мир погружается во тьму.
ГЛАВА 28
ЛИНДСИ
Моё сердце разрывается от боли, когда я пытаюсь остановить Макса, не дать ему упасть лицом на пол. Однако его вес слишком тяжёл для меня, и я, не удержавшись, откидываюсь назад, больно ударяясь бедром, чтобы смягчить его падение.
Перевернув его на спину, я склоняюсь над ним и срываю с его лица маску, чтобы проверить, жив ли он ещё. Его глаза закрыты, а лицо бледное, и меня охватывает леденящий страх, что он, возможно, уже покинул этот мир.
— Не умирай у меня на руках, пожалуйста, не умирай, — всхлипываю я, прижимая ухо к его груди. После всего, через что мы прошли, я не могу смириться с мыслью, что потеряю его вот так, зная, что он принял пулю за меня.
— Замолчи, женщина, — огрызается Лучано, его глаза сверкают, когда он смотрит на меня. — Ты хочешь, чтобы сюда быстрее нагрянула охрана?
Закусив губу, я сдерживаю слезы, которые неудержимо рвутся наружу. Проходит мучительно долгое время, прежде чем я улавливаю тихое, неглубокое биение сердца у себя под ухом. Даже когда меня охватывает облегчение, я понимаю, что Максу осталось недолго.
Судя по виду пулевого ранения в спину и количеству крови, пуля могла задеть артерию или даже сердце.
— Ему нужна помощь, — настаиваю я, стараясь говорить в том же тоне, что и итальянцы, надеясь, что это заставит их охотнее сотрудничать со мной.
Лучано ловко вытирает лезвие о рубашку Эмилиано, закрывает нож и прячет его в нагрудный карман своего костюма. Затем он выпрямляется, выглядя слишком собранным для человека, который только что предал своего дона и хладнокровно убил его.
— Что нам теперь делать, босс? — Спрашивает один из его людей, и в его тоне ясно слышится беспокойство. — Это не входило в наши планы. Мы должны были взять его на расстоянии и уйти. Не оставлять никаких следов того, что мы были здесь.
Лучано бормочет что-то по-итальянски, но я слишком сосредоточена на том, чтобы остановить кровотечение из тела Макса, чтобы обращать на это внимание.
— Может быть, нам стоит оставить русского, — предлагает другой. — Он убил остальных и все равно что мёртв. Дать им тело, и они перестанут копать.
— Он действительно оставил нам чертовски большое место преступления, которое нужно привести в порядок.
— Нет, ты не позволишь Максу взять на себя всю вину, — огрызаюсь я, глядя на Лучано со всей свирепостью, на которую только способна. — Он этого не заслуживает, и ты это знаешь. Он сделал это, чтобы защитить меня. Итак, ты поможешь мне сохранить ему жизнь, отведя его к задней двери здания. А теперь дай мне свой нож.
На лице Лучано появляется тень улыбки, и он удивлённо приподнимает бровь. Однако, когда я выжидающе протягиваю руку, он без колебаний открывает нож-бабочку и протягивает мне лезвие.
Осторожно выбравшись из-под Макс, я использую нож, чтобы отрезать нижнюю часть юбки до середины бедра, после чего возвращаю его Лучано. Затем я наклоняюсь, чтобы обернуть ткань вокруг груди Макса, и кряхчу от усилий, пытаясь поднять его достаточно высоко, чтобы закончить работу.
Никто не приходит мне на помощь, и от этого безмолвного сигнала в животе у меня возникает тяжёлый комок.
— Ты действительно думаешь, что я должен помогать вам двоим прямо сейчас? Вы оставили мне настоящий беспорядок, который нужно разобрать, — говорит Лучано. — Вам повезло, что я вообще вмешался. Хотя, судя по всему, если бы я этого не сделал, ты бы уже была мертва вместе с ним, а я бы вернулся к исходной точке.
В моей груди закипает ярость, и я свирепо смотрю на него.
— Ты всегда хотел быть главным, и теперь ты им стал. Так ты собираешься проявить инициативу и доказать, что ты тот человек, которого люди должны уважать, или ты позволишь Максу присвоить себе заслуги в том, что ты сделал? Разве не в этом был смысл его убийства – показать, что ты новый босс в городе?
Я делаю выводы, основываясь на горячем разговоре, который только что состоялся между Максом и Костанцо. Я надеюсь, что это подтолкнёт Лучано к действию. И хотя, возможно, я выдаю желаемое за действительное, после того как он хладнокровно убил человека на моих глазах, я надеюсь, что в его взгляде было невольное уважение, а не намерение убить меня. В противном случае я, возможно, только что подписала себе смертный приговор.
— Вито, за мной. Остальные, быстро и тихо уберите все следы нашего пребывания здесь. Нам нужно действовать на опережение, если мы хотим контролировать ситуацию, — Лучано наклоняется ко мне и берет Макса за руку.
Его напарник следует его примеру, и они вдвоём поднимают Макса, закидывая его руки себе на плечи. Его голова опасно запрокидывается, и я чувствую, как внутри меня все сжимается от ощущения, что время словно замедляется.
— Показывайте дорогу, миссис Яшкова, — говорит Лучано.
От этого имени по моему телу пробегает дрожь, и я не могу не ощутить, как меня охватывает тепло, когда я поворачиваюсь к боковой двери. Кажется, это первый раз, когда кто-то называет меня по фамилии Макса, и это пробуждает в моей груди глубокую тоску.
С замиранием сердца я открываю перед ними двери и внимательно осматриваю, все ли в порядке, пока мы направляемся к двери в задней части здания, которую Макс указал ранее вечером. Несколько раз нам приходилось скрываться в кабинетах и ждать, пока мимо пройдёт сотрудник конференц-центра. Наконец, когда холодный чикагский воздух коснулся моего лица, я глубоко вздохнула с облегчением и придержала дверь, чтобы Лучано и его человек могли выйти.
Два черных внедорожника тихо стоят позади лимузина, на котором мы с Максом приехали сегодня вечером. Как только мы выходим на улицу, из первого внедорожника выходит Лиам, а за ним ещё трое мужчин.
— Что, черт возьми, произошло? — Рычит он, угрожающе глядя на Лучано, и поднимается по ступенькам.
— Эмилиано стрелял в него, — говорю я, делая шаг вперёд, чтобы остановить конфликт до того, как он начнётся. — Ему нужна срочная медицинская помощь. Он потерял много крови.
Наступает напряженная тишина, когда итальянцы останавливаются, и люди Макса подхватывают его безжизненное тело. Пока они несут его обратно к кортежу, я на мгновение замираю, поворачиваясь к Лучано.
— Спасибо, — с облегчением выдыхаю я.
Лучано наклоняет голову, его губы изгибаются в лёгкой усмешке.
— Не за что. Ему повезло, что такая женщина, как ты, защищает его, — добавляет он, кивнув подбородком в сторону Макса. — Теперь я понимаю, почему он тебе доверяет.
Я не уверена, что сама бы сказала, что Макс доверяет мне, но комплимент от человека, который следил за каждым моим движением, все равно удивительно трогателен.
— Он был прав, выбрав тебя в союзники, — говорю я. — Ты отлично справился.
Тихий смешок срывается с губ Лучано.
— Да, что ж, приятно знать, что я смогу попросить тебя об одолжении, когда придёт время, — многозначительно говорит он.
Подмигнув, Лучано удалился, оставив меня с чувством, что, возможно, нехорошо быть в долгу перед таким человеком, как он, особенно учитывая, что он сделал для нас сегодня вечером. У меня есть предчувствие, что это не последний раз, когда наши пути пересекаются. Я лишь надеюсь, что к тому времени он все ещё будет считать нас союзниками.