Подушки безопасности в машине Айзека не сработали. Возможно, из-за угла столкновения, возможно, из-за неисправности сенсоров, а может, потому что Рики напортачил при доводке.
Айзек увидел «хонду» секунды за две до того, как врезался в нее, — время слишком короткое, чтобы избежать аварии, но достаточное, чтобы смягчить возможные последствия. Он ударил по тормозам, крутанул руль и въехал в «хонду» под углом в сорок пять градусов, тем самым превратив опаснейшее Т-образное столкновение в скользящий удар боком.
Звук самого удара оказывается не таким, какого ожидал Айзекк — он больше похож на глухой гул, какой издал бы язык колокола, обернутый ватой. Зато зубодробительный скрежет, с которым чужая машина продирает обшивку всей водительской стороны его автомобиля, намного громче.
Но все, о чем Айзек в состоянии думать — это бильярдные шары. Законы баллистики взяли управление ситуацией на себя. Он либо умрет, либо останется жив. Последствия аварии неотвратимы и не поддаются контролю.
Машину Айзека резко заносит. Сейчас она выскочит на тротуар и врежется в витрину маникюрного салона на углу. Но когда автомобиль наконец останавливается, юноша, к своему изумлению, обнаруживает, что бордюр от него довольно далеко. Обе машины по-прежнему в центре перекрестка. Они практически не сдвинулись с места. Что бы сказал об этом учитель физики?
Теперь, когда все закончилось, Айзек крепче стискивает руль и делает несколько глубоких вдохов, чтобы убедиться, что не истекает кровью. Да у него вообще не идет кровь, хотя плечо зверски ноет от удара, несмотря на болеутоляющее.
Айзек открывает дверцу — хотя та открывается не так легко, как раньше — и выбирается из машины. Окидывает представившуюся сцену затуманенным, отстраненным взглядом. Юноша словно на шаг отстает от реальности: он как бы видит себя самого, осматривающего место происшествия.
В отличие от машины Айзека, в «хонде» сработали подушки безопасности. Боковая с пассажирской стороны — той, что приняла на себя удар — перекрыла окно. Айзеку надо обойти вокруг второго автомобиля, чтобы увидеть, кто внутри и что с ними.
В «хонде» нет пассажиров, только водитель — мужчина в костюме и при галстуке с немного распущенным узлом. Он сидит за баранкой у открытого окна и безостановочно матерится. Похоже, он даже не видит Айзека, лишь продолжает сыпать ругательствами.
Айзек сознает, что виноват, что проехал на красный свет. Он заметил его за мгновение до того, как «хонда» оказалась у него на пути. Он хотел бы извиниться, но отец внушил ему ни в коем случае не признавать свою вину непосредственно на месте происшествия. «Пусть страховщики разбираются, — советовал папа. — Расскажи, что случилось, где и когда. Придерживайся фактов и оставь им решать, кто виноват».
— С вами все в порядке? — спрашивает Айзек, перебивая ругательную литанию.
Водитель поворачивается к нему. Глаза у него немного потерянные, но, кажется, он не ранен.
— Нет! — гаркает он. — Нет, я не в порядке!
Но вместо того, чтобы объясниться, он снова принимается облаивать приборный щиток.
Вокруг скапливаются зеваки. Женщина называет в телефон адрес — понятно, она звонит в 911. Подъезжает тяжелый пикап, и крупный мужчина выходит, чтобы оказать помощь.
И тут водитель «хонды» выскакивает из машины и делает нечто совсем неожиданное. Чуть споткнувшись, он подхватывается и пытается сбежать с места происшествия.
— Эй-эй, дружище, — говорит здоровяк и заступает водителю «хонды» дорогу. Тот даже не пытается обойти противника. Похоже, просто не в состоянии. С ним что-то не так. Он какой-то весь разболтанный, словно в результате аварии все суставы в его теле расцепились. Здоровяк помогает ему добраться до тротуара, где он плюхается на бордюр и сидит, обхватив голову руками. Развязавшийся галстук болтается над решеткой слива.
Прибывает полиция. Пожарный автомобиль. «Скорая помощь» с парамедиками. Место происшествия огораживают вспыхивающими огнями, направляющими уличное движение в объезд. Кажется, будто все происходит очень быстро. Проезжающие мимо автомобили замедляют скорость, чтобы сидящие в них люди могли оценить, насколько все плохо, и разглядеть возможный труп, чтобы, впрочем, тотчас об этом пожалеть. К облегчению и разочарованию зевак, сегодня трупов нет.
Парамедики осматривают Айзека, но уделяют гораздо больше внимания другому водителю, вид у которого подавленный, как у человека, потерпевшего поражение.
Офицер полиции подходит к Айзеку снять показания, но прежде чем начать отвечать на вопросы, юноша спрашивает: