— Я продолжу работать с Айви, — говорю я Рите, — пока не придет пора отвести ее наверх.
— Ожидаешь медали за выполнение своих обязанностей?
Если уж Рита вбила что-нибудь себе в голову, с ней разговаривать бесполезно, так что я не произношу больше ни слова. Она возвращается к своему вязанию и наблюдению за площадкой. Тем временем болельщики около шахматного стола взрываются аплодисментами и восторженными криками. Поначалу я решаю, что учитель обыграл бомжа, но, оказывается, наоборот. Учитель кладет своего короля на доску в знак поражения, а ребята заходятся от радости, что их всезнающего и всемогущего учителя положил на лопатки какой-то бродяга. И все же, выиграв, бомж поднимается из-за стола, освобождая его для команды, потому что речь тут вообще не о столе.
Дрейк! Вот как его зовут, вспомнил. Но помочь ему я не могу — он уже много лет не мой подопечный. Скорее всего, я больше никогда не увижу его снова. Но, во всяком случае, я вспомнил его имя…
Поворачиваюсь к Рите и вижу: ее гнев перерос в озабоченность, что, пожалуй, еще хуже.
— Настанет миг, и тебе, Аддисон, придется решать, кто ты, — говорит она. — Хотя большинство твоих подопечных — подростки, это не значит, что и ты должен вечно оставаться подростком.
АЙВИ
Когда Айви рассказала Тесс, что бабушка на реабилитации, подруга тут же поинтересовалась, чем бабуля злоупотребляет. У многих (по крайней мере, у знакомых Айви) слово «реабилитация» автоматически вызывает подобную реакцию. Девушке хотелось бы, чтобы бабушкину ситуацию можно было описать более приемлемым термином. Официально заведение называется «центром квалифицированного ухода за престарелыми», но уж очень сильно это ассоциируется с домом престарелых. «Реабилитационный центр» при всех своих коннотациях все же звучит лучше.
Туда можно доехать на автобусе, сделав только одну пересадку. Айви поехала бы с Айзеком, но его машина в ремонте, так что ему и самому приходится пользоваться автобусом или просить друзей подвезти его. В любом случае, Айви не желает просто падать кому-то на хвост. Пусть бабушка знает: внучка так переживает за нее, что готова терпеть неудобства езды в общественном транспорте.
Приехав в учреждение, Айви находит бабушку в салоне — многоцелевом помещении, служащем и мини-кафетерием, и залом для отдыха. Бабушка без особого аппетита ест что-то с казенного подноса и смотрит какой-то ситком по телевизору, который висит слишком высоко и страшно неудобно для всех. Ее лицо светлеет при виде гостьи.
— Айви, я здесь! — Бабушка пытается покатить свое кресло внучке навстречу, но застревает среди других, припаркованных около того же стола. Айви пробирается к бабушке и ухитряется обнять ее.
— Какой приятный сюрприз! — восклицает бабушка. — Ты одна?
— Да, у меня образовалось сегодня немного свободного времени, вот я и…
Бабушка бросает взгляд на свою недоеденную тарелку.
— Только посмотри, каким дерьмом нас тут кормят! — На тарелке лежит нечто, отдаленно напоминающее курицу, и округлый оранжевый клубень — по-видимому, сладкий картофель. — По сравнению с этим ваша школьная жратва просто омар «термидор».
В ответ Айви достает из сумки пакет с шоколадными эклерами:
— Ну хоть десерт будет что надо!
— Контрабанда! — восхищается бабушка. — Обожаю контрабанду. Особенно такую, когда доказательства можно съесть. — Она заглядывает в пакет и жмурится от счастья. Некоторые из соседей по столу вытягивают шеи — увидеть, что там. Бабушка закрывает пакет и шепчет: — Пойдем отсюда. Не хочу ни с кем делиться.
В бабушкиной палате жалюзи на окне опущены, чтобы не впускать лучи предзакатного солнца. Соседка у окна лежит с кислородной маской на лице и крепко спит.
Бабушка останавливает кресло около кровати и опускает бортик.
— Не надо мне помогать! — объявляет она прежде, чем Айви успевает предложить помощь. Бабушка с кряхтеньем самостоятельно переваливается из кресла на кровать. — Из каталки на постельку. Я преодолела этот рубеж еще на прошлой неделе. И теперь я профи.
Женщина у окна кашляет, ее маска затуманивается.
— Может, нам надо как-нибудь потише? — спрашивает Айви.
— Чего ради? Она-то со мной не церемонится. — Бабушка пренебрежительно машет рукой. — В любом случае, ее так накачали — хоть из пушки стреляй, не разбудишь. Надеюсь, я выйду отсюда раньше, чем она приобретет себе участок земли по размеру.
Айви не расположена потешаться над несчастьем бедной женщины, однако бабушкино легкомысленное отношение невольно веселит ее.
А та, улегшись на постели поудобнее, вздыхает: