— Может быть, правда в том, что без нее твоя жизнь не стоит того, чтобы жить?
Он содрогается при этом предположении. Я не тороплю его — пусть подумает, прежде чем я опять начну нашептывать, тщательно подбирая слова. Я не лгу ему. Лишь предлагаю траекторию мыслей. Позволяю вывести собственные умозаключения. Так что моя честность не страдает. Еще раз: я как луна — всего лишь зеркало.
— Доверься своей интуиции, — внушаю я. — Когда она тебя подводила?
— Нет, нет, нет! — стонет он. — У меня хорошая жизнь!
— Я понимаю, почему ты так думаешь, — одобрительно и сочувственно говорю я. — Но помнишь ли ты на самом деле то время, когда чувствовал себя лучше?
У него нет ответа.
— А если я скажу, что ты всегда так себя чувствовал? Если скажу, что так будет и впредь? Заставит ли это тебя изменить курс твоих действий?
— Я… Я должен пройти через испытание, — говорит он слабым, почти неслышным голосом. — Все зависит от этого. И мне станет лучше… если я… если только я…
— Потерял мысль, да? Не волнуйся. Я понимаю.
Он закрывает глаза. Плотнее натягивает одеяло. Я легонько тяну за уголок, и одеяло падает на пол. У него нет сил его поднять.
— Мне кажется, ты раздумывал над способами облегчить свои мучения, — говорю я и придвигаюсь ближе, так чтобы он почувствовал, как от моего голоса шевелятся крохотные волоски в его ухе. — Она ждет тебя, Айзек. Она по-прежнему хочет тебя так же сильно, как ты хочешь ее. Всего-то и надо… чтобы ты… сделал выбор.
— Оставь меня в…
— Ты же сильный, правда, Айзек? Так покажи, насколько ты силен. Сделай свой выбор.
— Выбрать ее… это не сила. Это слабость!
— Ну это как посмотреть. Признать собственные нужды — что это, сила или слабость? Нужна сила, чтобы смириться и признать, что ты без нее не можешь жить. Потому что, возможно… заметь, я только предполагаю… она единственная на всем свете, кто тебя любит.
Сказав это, я отступаю — пусть теперь работает его собственный мозг. Рокси никогда не узнает, что я сделал для нее сегодня. Но это ничего. Я сделал это, потому что я добрый. Потому что я щедрый и альтруистичный.
— Спаси себя, Айзек. Ты знаешь как…
С этими прощальными словами я оставляю его. В конце концов, все, что я сделал — это лишь легонько подтолкнул его, направив по самой легкой дорожке, ведущей вниз. Она не без причины такая широкая и натоптанная. Что с того, что она ведет к обрыву? Все дороги где-нибудь кончаются, даже самые узкие и трудные. Они исчезают в ледяных горах или в глубинах безжалостного моря. И хотя они, как кажется, ведут к фальшивому свету на горизонте, ни одна из них не достигает луны.
28 НАглядное поСобие по архиТектуре апОкаЛипсиса
АЙЗЕК
Айзек борется с одеялом, пытаясь плотнее завернуться в него, но оно кажется слишком маленьким. Все время падает на пол, а поднимать его больно.
«Я никогда больше не буду счастлив».
Айзек знает, что это ложь, но мысль все время преследует его. Приходит к нему снова и снова. Даже когда он старается от нее отгородиться, она пробивается сквозь блокировку — не облеченная в слова тихая волна отчаяния.
«Жизнь не имеет смысла».
Он мог бы перечислить тысячи причин, почему жить стоит, но у него нет на это сил. Отчетливо и связно ему удается сформулировать только вредоносные мысли, которые твердят, что он не только не хочет жить, но и не заслуживает жизни.
«Я всегда так себя чувствовал, и так будет и впредь».
Он ворочается в постели, желая содрать собственную кожу. Сколько времени прошло после визита Рики? Понимает ли друг на самом деле, насколько это все ужасно? Он только наблюдал ломку, никогда сам через нее не проходил. Но ведь есть же люди, которые проходили. С которыми можно поговорить. Поговорить о чем? О чем он только что думал?.. Погоди. Постой. Он может вытянуть мысль обратно из пропасти, если только приложит усилия. Он думал о… он думал о…
«Ты думал о том, как прекратить свои мучения».
Нет! Не об этом! Он хочет, чтобы мучения кончились, но не так. Он выдержит. Он промчится сквозь шторм. Только таким образом он сможет положить конец ужасу.
«Это будет длиться вечно. Ты будешь страдать всегда, всегда, всегдавсегда всегдавсегдавсегда…»
Это преисподняя. Как там о ней говорят? Вечное страдание. Все эти средневековые сказки об огне и сере — чушь. Что такое огонь, пожирающий тебя снаружи, по сравнению с огнем, сжигающим изнутри?!