Глава 11 Бабучӽ
Артём был дома, я поняла это сразу, как только вышла из лифта. Такое смутное предчувствие где-то внутри. В квартире было темно, свет горел только на кухне. Я видела Артёма, сидящего за столом, перед ним стояла початая бутылка коньяка и стакан, на тарелочке лежал нарезанный дольками лимон и несколько конфет в ярких фантиках. Артём поднял голову и внимательно посмотрел на меня.
-Ну что? Вернулась?
-Привет! – сказала я, пытаясь носком правого ботинка стянуть левый.
Артём поднялся из-за стола и вышел в коридор, по его не совсем твёрдой походке я поняла, что он пьян, внутри шевельнулось беспокойство, я почувствовала себя виноватой и готовой принимать оскорбления.
-Что-то случилось? – спросила я осторожно.
-Это ты мне расскажи! – он приблизился, подсвеченный сзади, в темноте его глаза влажно поблёскивали
-Артём, ты же знаешь, где я была! – в слепом желании защититься, я повысила голос
-И?! - рявкнул он.
Я инстинктивно попятилась и прижалась к входной двери: Тише! Люди спят!
-Люди, может, и спят! А ты шляешься!
-Артём! Ты прекрасно знаешь, где я была! – крикнула я, уже готовая разреветься.
-Не ори! - в ответ он подскочил ко мне и замахнулся. Я зажмурилась, ожидая чего угодно. Но он только пнул пуфик, а тот с негромким стуком (звук смягчили мягкие бока) перевернулся. После этого Артём влетел на кухню, стекло в двери звякнуло. Я медленно открыла глаза, чувствуя, что дрожу, всё вокруг подернулось трепещущей завесой, я видела квадрат света в стеклянном окошке закрытой кухонной двери, словно сквозь мыльный пузырь. Прямо в пальто я прошмыгнула в ванную и заперла дверь на задвижку. Хлипкую, в пятнах белой краски, оставшийся после покраски дверной коробки. Задвижку больше подходящую для дачной уборной, чем для городской квартиры. Я смотрела на себя в зеркало, пятнистое от капелек зубной пасты и брызг воды. Глаза покраснели, а радужка стала яркой, цвета теннисного мячика. Мозг сразу же подкинул воспоминания, сначала я ощутила запах разогретой резины на корте, а потом услышала звонкие хлопки ракетки по мячу. Я занималась большим теннисом в подростковые годы. Помню, как во время тренировки, набивая мячом о стену открытого корта, я иногда специально подкидывала мячик высоко-высоко, как мне тогда казалось, к самим облакам, чтобы он перепрыгнул стену и угодил на площадку соседнего детского сада. Тогда, чтобы сходить за ним, я делала перерыв.
Моё отражение было заплаканным и растрёпанным. Самой себе я напомнила героиню какого-нибудь мелодраматического фильма. Под глазами чёрными неаккуратными мазками осталась, якобы, водостойкая тушь. Мне было невыносимо жалко себя и вдруг, я подумала про Лёшку. Тихого и застенчивого старинного друга, с которым…Я включила воду и подставила горячую щёку под ледяную струю.
***
Мы с Артёмом не разговаривали. Точнее, с ним не разговаривала я. А он несколько раз пытался начать выяснять отношения, но всё время срывался на крик. В ответ я запиралась на балконе и плакала. Так прошёл весь день. Артём спал на диване, классика семейной жизни. А вечером Марика прислала мне адрес бабушки, по которому мне предстояло приехать. В день поездки я проснулась поздно, около девяти. Артём уже ушёл. На кухонном столе я нашла записку: Прости и смайлик: две точки и грустная улыбка. Я скомкала клочок бумаги и открыла дверцу холодильника, есть не хотелась, но я не ела целый день накануне, желудок неприятно урчал. В жёлтом свете я видела кастрюльку с позавчерашним борщом, нарезанную колбасу в стеклянном контейнере и десяток яиц рядом с полупустой бутылкой молока. Все эти свидетельства обычной жизни, скучной, такой, как у всех. Как бы я хотела, чтобы моя жизнь снова стала прежней. Почувствовав, как щиплет в глазах, я захлопнула белую глянцевую дверцу, на пол слетело несколько магнитиков. На одном из них мы с Артёмом в обнимку сидели на пляже, за нашими спинами огромный пунцовый шар тонул в почерневшем южном море.
***
Я ехала в автобусе и смотрела на Камчатку сквозь стекло, запотевшее от дыхания уставших пассажиров. Я не стремилась оттереть на мутном окне проплешину, чтобы обзор стал лучше, вместо этого я обкусывала кожу вокруг ногтей на правой руке. Уничтожая маникюр и поедая микробы и вирусы. За стеклом была серость, покрытая туманом человеческого дыхания, сквозь неё проступали размытые пятна светофоров и неоновых вывесок. Серость была и в моей голове. На Камчатке низкие облака, частенько, словно из зависти прячут главную гордость этого края – вулканы и сопки. Я же прятала от себя предстоящее, оно меня пугало, но вместе с тем, чуточку смешило. Сразу представлялись люди в народной одежде, как тогда на Алхалалалайе, прыгающие вокруг костра и колотящие в бубны. Выйдя из автобуса на нужной остановке, я вбила адрес в навигатор.