Её хохот был низкий, грудной, точно она простудила горло, она постанывала и похрюкивала. Марика вскочила с колен, встала у старухи за спиной и зашептала что-то на ительменском, словно уговаривая её. И старуха перестала смеяться, на секунду затихла, затем раскатисто рыгнула, и закричала, уродливо выворачивая почти беззубый рот: «Хай, хай!»
Я вжалась в спинку кресла, а мой взгляд точно приклеили к верещащей старухе. Я очень хотела закрыть глаза и не могла. Мне было дико смешно и вместе с тем невероятно страшно. Старуха громко глотнула и опустила голову, продолжая покачивать ногой, обвязанной красной ниткой.
Я заёрзала в кресле, в горле саднило, хотелось пить. Марика глубоко вдохнула и рывком вышла из комнаты. Я застыла, оставшись наедине с молчащей старухой. Она пугала меня до дрожи в коленках. Но ничего не происходило, только как-то неожиданно стемнело и сумерки превратили женщину, сидящую спиной к тюлевому окну в чёрный силуэт.
Марика вернулась быстро. В пятне льющегося из коридора мутного электрического света, она протянула мне обычную офисную кружку с какими-то надписями, но в полутьме, я не могла разобрать букв.
- Тебе нужно это выпить, чтобы ты смогла увидеть то, что видела бабушка, - сказала Марика.
Я замешкалась лишь на мгновение, а потом схватила кружку и, боясь потерять решимость, с каким-то остервенением глотнула чуть тёплую жидкость с терпким привкусом трав. Ещё до того, как я допила варево, в моей голове появилась противная слабость, а в ушах загудело. И вдруг окно, изливающее серый свет на чёрный силуэт старухи, и сама эта недвижимая фигура, начали медленно таять. А вместо них я увидела стройные девичьи ножки в приспущенных чулках.
Они, словно марионеточные, дёргались в воздухе и были обуты в туфельки с парчовым бантиками на носках. Казалось, я вижу всё это на большом экране, и режиссёр крупным планом показывает мне только женские ножки на фоне серой стены, на которой удлиняются чёрные тени. Вдруг ножки мелко задрожали, казалось, по ним прошла тихая рябь, как по гитарным струнам, тронутым чьей-то рукой. И обмякли. Послышался женский вопль, и я увидела руки с синими венками, которые проводами просвечивали сквозь белую кожу. Руки обхватили затихшие девичьи ножки, а потом сквозь возникшую рябь передо мной возникла Лора Филипповна в сером костюме - пиджак, облепляющий талию, и плиссированная юбка. Она была в шляпке, из-под которой выбивались её спутанные волосы. Лора стояла на коленях, обнимая ноги, висящей в петле девушки. И выла. Экран снова зарябил и я увидела туфельку на пузатом каблучке в Лориных руках, а сквозь эту картинку уже проступало лицо молоденькой девушки. Это была Лидочка и её кожа была такой прозрачной, что через щёки в веснушках и пухлые губы я видела зеркало в тяжёлой резной раме.
- Она пьёт молодость, она – паразит, – кричали полупрозрачные губы. И сквозь искажённое Лидочкино лицо я увидела Лору Филипповну, которая уже проявлялась в зеркале, как полароидная фотография. Она начала улыбаться. Уголки её губ медленно ползли к ушам, а верхняя губа слегка приподнималась, обнажая человеческий клык, который заострялся, превращаясь в звериный. Я судорожно выдохнула, и крик Лидочки стал тише, а происходящее подернулось рябью, которая наступала с боков в центр и плавно таяла в темноте.
Глава 12 Я её видела…
Мир возвращался по частям. Сначала я услышала звук – тихий скрип и чьё-то знакомое бормотание, потом ощутила запах – пыль и сладковатые духи, которые щипали ноздри. И, наконец, открыла глаза. Надо мной нависла тёмная фигура, я моргнула несколько раз, и зрение снова обрело чёткость. Это Марика склонялась ко мне с обеспокоенным и бледным лицом. Из люстры на потолке лился жиденький свет, из пяти лампочек горело только две. Марика сидела в тени.
- Как ты?
Я приподнялась, опершись обо что-то мягкое, и поняла, что лежу на диване, головой на подлокотнике.
- Сколько сейчас?
-Ты про время? Уже девять.
-Мне нужно ехать! – я вскочила и перед глазами тут же заплясали тёмные мушки, а в ушах засвистело, я медленно опустилась обратно.
- Осторожнее, - тихо сказала Марика, - Ты в обморок упала, такое случается после связи с духами, это нормально.
***
В такси тяжело пахло мужским потом, по радио передавали прогноз погоды и, если верить ему, Камчатку ждала дождливая неделя. Мимо проносились многоэтажки с окнами, горящими оранжевым светом. Точно десятки маленьких стаканчиков чая, поставленных против десятка невидимых ламп. Уютно. Иногда глыбы домов расступались, и за ними проглядывало море, чёрное и спокойное со вспыхивающими на горизонте звёздочками маяков. Я думала о том, что увидела. Лидочка повесилась? И, судя по всему, Лора была в ужасе, она не хотела этой смерти.