Секунду была тишина, а потом зал зааплодировал, я растерянно посмотрела на Лору.
- Джульетту должна была играть Рита, но поскольку вчера с ней приключилось несчастье и теперь она в больнице, я хочу поставить вас в дубль, - объяснила Лора и улыбнулась. Как и вчера, её губы словно поползли к ушам. Я зажмурилась.
***
Уже в гримёрке, где мне выделили бесхозную кружку с розовыми сердечками и угостили растворимым кофе, я узнала, что актриса Рита Суворовская двадцати пяти лет, вчера попала в аварию на такси. К счастью, осталась жива, но получила сотрясение мозга и перелом ноги. Оказалось, я её уже видела, это была та самая девушка за роялем, с волосами, как у диснеевской Русалочки и затравленным взглядом. Но за последнее я не могла ручаться, ведь всё здесь казалось мне странным. Так же выяснилось, что к репетициям спектакля уже приступили, но прошла всего пара читок пьесы, и именно премьерой «Ромео и Джульетты» планировали открывать сезон.
Меня поздравляли наперебой, но как-то пафосно и наигранно. А я не знала, куда себя деть и что чувствовать. С одной стороны я не доверяла происходящему, ведь всего один день в театре и уже главная роль. Мне было неловко, словно я чья-то протеже, хотя это было не так. К тому же я занимаю место человека, с которым случилось несчастье. Но с другой стороны, роль у Риты никто не отбирал, нас же поставили в дубль. Это распространенная практика, когда два актёра играют одну и ту же роль в разные дни. Бывает, что у одного спектакля сразу два состава актёров, а иногда только некоторые персонажи имеют замену или дублёра. Хотя это и не совсем верное слово. Если в кино дублёр – это каскадёр или кто-то похожий на основного исполнителя, только снимают его, например, издалека или со спины. То дублёр в театре – полноправный исполнитель роли. В любом случае, теперь я - Джульетта! Джульетта Капулетти! Да каждая молодая и даже не очень молодая актриса мечтает о такой роли. Сара Бернар, например, играла Джульетту в семьдесят! Хотя, конечно, то была совсем другая эпоха. Мне уже тридцать два, а у меня ещё никогда не было ролей такой величины. Но и не это важно. Важно, что шекспировская влюблённая была пределом моих мечтаний ещё несколько лет назад. И теперь мне хотелось топотать ногами и кричать от восторга, но я не могла потерять лицо. А поскольку внешнее – отражение внутреннего, все неприятные люди вокруг неожиданно показались мне прекрасными.
Следом за коротким перерывом была читка пьесы. Лора оказалась не только директором театра, но и нашим режиссёром. Словно спрут, она запустила свои щупальца во всё, казалось, в театре просто нет угла, свободного от её влияния. А вот Ромео был приятным парнем, лет на пять моложе меня, который, тем не менее, всю репетицию неприятно вытаскивал кончик розового языка и облизывал губы. Это могло выглядеть мерзко, если бы ситуацию не спасало его мощное обаяние ловеласа. Довольно комично.
Я старалась максимально погрузиться в образ, и потому в конце читки была вполне собой довольна. Стопка с ролью Джульетты стала моей драгоценностью, которую я заботливо упаковала в папочку.
Мы закончили около трёх. После застольной репетиции я отнесла документы в отдел кадров и вернулась в гримёрку, когда остальные уже ушли. И, признаться, я была этому рада, ведь в одиночестве могла тихонько напевать и наслаждаться своими чувствами, не отвлекаясь на посторонних. В районе солнечного сплетения у меня что-то приятно щекотало, видимо, те самые пресловутые бабочки, о которых любят болтать ванильные барышни. Однако эти воздушные создания внутри большими порциями, словно живой аккумулятор, продуцировали энергию. И я готова была на все.
Пританцовывая, я стянула футболку и надела свитер, а джинсы застегнула прямо поверх лосин. В окно назойливо постукивал дождь. Но вот когда я заглянула под стол, моих жёлтых ботинок там не оказалось. Хотя я совершенно точно помнила, что оставила обувь под столом рядом с мусорной корзиной. Вся радость моментально улетучилось, словно с левой стороны груди, где-то между ребрами у меня проткнули крохотную дырочку.
Я сверху до низу обшарила гримёрную, заглядывая во все углы, даже открывала чужие ящики, но ботинок не было. И вдруг Лорин голос так отчётливо загремел в моей голове, что я невольно сжала уши: «Мой вам совет, прячьте обувь получше, убирайте в личный ящик и закрывайте на ключ».