К восходу солнца незавершенной ночи, Ян, покуда мог, терпел мученья не смыканных глаз в окружении все тех же лиц, следуя за спиною Рейма к капитану стражи, дабы решить все те вопросы, что укажут путь к разгадке, так яро скрытой за стенаниями онемевшего града. Представ пред ликом решения, капитанская кровь пролилась предательской сталью. Гвоздовое бремя, капитана не сбила с мысли пути: время – вот ключ от кары спасенья барона, а значит нужно спешить. В поисках крыла возмездия правды, Рейм, обличив алчь пред града песчинок, сгинул туманно в земли, что хранили домашний очаг герцога Шимана, дабы тот суд провел свой скорей. И только лишь спустя мгновенье опосля ухода старой псины, дгар ушел в след за воином, чья глава подобно пламени вела стражу доблести в глубины логова жуткого зверя, доверив Нелиндель самой уйти на ту одну тайную тропу, что может стать той паутинкой, за которую потянет работорговец несчастный.
Барон гостям желанным прием сготовил смрадный. И Ян, линчуя стражу Клиша, провел солдат с Ферниром к пиру мрази, что, отвергнув крови запрет, обратил её в чернь, окутав лико свое в звериную пасть. Но только лишь зверь, не был способен одолеть дгара, что рукой голову снял с его плеч.
По серому щебню, словно упавшие капли дождя, шли воины обратно в казармы, ведомые все тем же Ферниром, что погас от бури, назревшей десницей судьи, что держал власть в стране той, что право имеющих накрыла страстным фавором. Но глас Нелиндель – лик искры надежды, зажег в соратниках дух боевой своей вестью грядущей: все пропавшие чада вернутся домой, а наперсники цепей обречения станут спасеньем мерзким от кары суда.
Суда, что явь греха и тайны приоткрыл: виновен Клиш, молчал Фернир об их господе общем с Нелиндель – Ардо – направившим их на млечущий след от самого Реверстада, за хвостами “Потифьи”.
Дгарово учение, вожделение конца своего, утолило. О том весть Ян отправил кроне клана и весть о долге том, что должен бором быть умыт. Ведомый, с связью болтуна и тихой банши, к Реверстаду лишь путем, насытным добрыми и долгими речами: о Фернира капитанстве в гвардии морской; о жене его прекрасной Эльдие – эльфийке и о двух маленьких детишках; о друге верном – Великом волке Целфиале. И даже был рассказ о том, как мальчуганом задирал Ардо и дрался с ним, о том как подружился с ним.
Бугай болтал без умолку весь путь, сохранив на сердце Яна лишь душевное тепло. И лишь одно осадок оставило в нем: причина черствой речи Нелиндель – её судьба сироты, Ферниром раскрытая, что, чрез терни пройдя, скорлупою суровой покрылась.
С тропою пройдё́нной, прошли и беседы. И Велонвиса усадьба нежданно по Яну созерцаньем радушья излилась хозяином Ардо. Вестями о Нирта трагедьи решённой вовлек домочадцев в разгар идиомы о дгаровом долге: удача друзей в этом поприще пряном ссалкала герцога просьбу; но Ян не желал такой скудной монетой платить за спасение жизни своей, по сему не отринул доблестный дгар бремени взятого. Более никто ему не перечил.
Договор не был разорван и Яну в тиши поведали о глазу не видной войне, карциномой организма покрытой, излишком – “Потифией” – пока только лишь издражённой. Ведь время есть и, кичившись, бремя чужеземца должно сыграет партию свою, что встанет зыбкой гранью пред падшей маской с силы и ответственности пэрова лика и излечит Миртас5 от злого недуга.
Чрез день как принят был в поместье Ян, прибыл Альбус – главный маг, Велонвийского графства. Он нес с собой весть о войне, что меж собой зачали два герцога миртских – Руберт и Селион. В чем для Ардо ясно прорецалось предзнаменование скоро грядущего мрака. Руберт, вернейший сторонник короля и друг Ардо, что вместе с ними вел борьбу напротив погани “Потифьи”, что затесалась в их рядах казённых. От чего смута межусобиц стала знаком поступи “Потифьи”, что двинулась к короне власти Мирта. И теперь Ардо просил Яна помочь герцогу Руберту в этом противостоянии.
Ян, в сопровождении Каина, Нелиндель и Альбуса устремился к Геринталу – крепости, стоящей близ леса, близ которого лагерем осадным встал Селион. И в той чаще сосновой нежданно встретились им четверо мальчиков. Но дети эти оказались необычной шпаной крепостной: были они истинно магами, что мчались в след за вором от самого Калинвола6. И судьбою вышло так – преступник скрылся в объятьях шатров Селионовской черни. Ян помочь согласился в обмен на услугу, и, обоюдно согласье приняв, поспешили они в Рубертов замок, обсуждавший вид на сражение. Что нарочито предвещало лишь пораженье, ибо за спиною врага были все те лорды, что себя “Потифии” продали. Из-за чего желаньем стало в жертву крепость принести до поры равненья королем баланса сил, но все помыслы их были развеяны истиной Каиновых уст: “Потифьи” и Селиону нету нужды в Руберта землях, им нужна лишь кончина его. С тем, как была принята истина, и было решенье принято – в покрове ночи этой, под лагерем своим, будет убит сам Селион.