Глава 4 - И монстр
Развеялся свет белой души, и путник на пирсе стоял теперь в одиночестве полном. На душе от чего-то стало тепло и печально. А мысли словно комом в горле застыли, и герой обернулся, дабы увериться в том мгновении последнем. Эндвин молчал и смотрел на врата, что были завалены скопищем разлагающихся тел, что изваяли непроходимые горы.
Сапоги медленно переступали по заплесневевшему щебню меж сгнивающих бетонных блоков домов, ставших аркой к этой мерзкой карикатуре, за которой укрылась улица Реверстада. Странник даже не мыслил о том, чтобы пройти чрез эти холмы трупов, и когда с тела спали изумления — оковы, Эндвин отвернулся, не желая больше смотреть на этот кошмар. Собравшись двинуться за тем внутренним чувством, взгляд путника зацепил воткнутый клинок в одинокого скелета. Вытащив из покойника катану, Эндвин ощутил ее большой вес и сразу уронил на землю.
Продвигаясь чрез порт, Эндвин проклинал про себя градостроителя за то, что тот сделал лишь один проход к пирсу. Когда же нутро привело его к канализационной трубе, негодование путника стало ещё больше. Все также ворча в мыслях, Эндвин двинулся в глубины этой смердящей пучины. Кристаллы в прогнивших стенах все горели, но вот воды в тоннелях стали лужами с тиной.
Хоть скиталец и старался идти аккуратно, не ступая по грязи, проходы, перекрытые разрушенными камнями, разбили все надежды на возможность остаться чистым, ибо дальнейший путь героя пролегал чрез центральную станцию, на которую можно было попасть, только спустившись в низ, к зловонной трясине.
Странник медленно спускался по ручной, не до конца съеденной коррозией лестнице, и с каждым пройденным метром вонь выбивала желание продолжать путь все сильнее и сильнее. Но вот воин стоит по колено в смердяще-пьянящей воде и сквернословит в слух, словно себе. Нежелание запачкаться полностью одолело желание выбраться поскорее, и Эндвин продолжил свой путь аккуратно, оперевшись рукой на стену. Но, к его несчастью, лестница, ведущая к главной станции, сломалась и дотянуться до неё было не в силах героя. Не собираясь возвращаться обратно, он все-таки двинулся дальше, на поиски выхода. И вскоре, словно награду, он нашел коридор и бетонные ступни, идущие вверх. Наконец-то ноги освободились от жидкого плена и встали на сухой камень.
Бродящий окинул взглядом огромную залу, похожую из-за труб выпирающих – на муравейник. Все те трубы были закрыты железной решеткой, и лишь несколько были растерзаны одной большой дырой. Само существо Эндвина говорило ему: “Здесь что-то не так! Опасность ждет впереди”. Но воин не колебался, и страх его не задел, но разве, что немного совсем. И твердой поступью, поножами, издающими чавкающие звуки, что били тревогу внутри, он двинулся в единственный выход, что был перед ним.
Проходя с мечем наготове чрез эту пещеру, Эндвин заметил на земле странные куски ржавой стали и подозрительный, не присущий кристаллам свет янтаря. Воин преодолел конец короткой пещеры, присев на колени, словно ползя.
Огромное нечто, на пиявку похожее, лежало в куче из трупов. Тело чудища вздымалось и опускалось – оно спало. Воин встал и чрез забрало смотрел на гнилые, еще не протухшие тела, раскинувшиеся словно куча навоза перед посевом вокруг этого монстра. Сверля взглядом распластавшееся чудище и боясь шелохнутся, Эндвин заметил, что слева был очередной коридор, и предыдущий опыт говорил ему о том, что там будут ступени, идущие вверх. Аккуратно, не внимая стенам, полностью украшенным кровью, странник тащил свои ноги у одной из них, пытаясь идти к выходу, что был на глаз в метрах пятидесяти.
Лапа вылезла из складки пиявки и уперлась о землю, поднимая огромное тело. Сердце Эндвина сжалось и стук того отдавался в сознании воина. Ладонь инстинктивно коснулось рукоятки меча. И в след за тем чудище сразу же двинулось на двух своих лапах к свежему мясу, пришедшему в его обитель. Мгновенье, и взгляд рыцаря затвердел, а скулы сжались за его забралом: тело перестало дрожать, и натренированный разум пришел в гармонию с телом. Воитель уследил за движениями чудища, приподнявшего свое брюхо, открывшее огромную зубастую пасть. Каждая толстая лапа врезалась в пол всеми тремя пальцами и, цепляясь в него когтями, стремительно двигала это нечто.
Эндвин рванул к поднявшейся конечности и, предугадав место её приземления, нанес на бегу размахом удар по ручище огромного монстра, срубая разом три пальца, и забежал за эту самую руку до того, как она прикоснулась к земле. Когти упали, и вслед за тем рухнула лапа. Чудище завизжало от меча, внезапно вошедшего в его брюхо. Эндвин проткнул склизкое тягучее тело на половину клинка и, уперевшись плечом о рукоятку меча, ринулся вперед – вдоль туши жуткого монстра, рассекая её и заходя за хвост твари. Нечто черное вытекало из раны чудовища; оно встало на брюхо, и его рев раздался по всей канализации. Рыцарь отбежал от противного слизня, предостерегая падение этого огромного тела. Но еще одна – третья – лапа, вылезшая над той, что оказалась без пальцев, смотрела ладонью назад, на вторженца. И чудище опрокинулось на спину, уперевшись на новую кисть. Эндвин поднял щит и острие клинка придвинул к оку, направленному на идущего монстра. Множество лап на ходу вылезали из складок слизняка, и в ярости тот напрыгнул на своего врага. Но воин хладнокровно стоял, выжидая момент. И когда над человечишкой разинулась пасть монстра, воин склонил тело, держа всё ту же стойку. Выпад вперёд, и меч, воткнутый в спину чудовища, упавшего на поднятый щит, заставил монстра в агонии трястись. Огромная туша, что полегла на щит рыцаря, давила всем весом. Все также держа меч в теле монстра, Эндвин вновь побежал, пытаясь распороть чудище. Но слизняк не желал повторять ошибки свои и немедля поднял хвост, намереваясь раздавить негодяя. Как только поднялось туловище и меч покинул доселе разрезающуюся плоть врага, воин молниеносно отпрыгнул направо. Хвост сокрушился о землю, и множество рук за неё ухватилось. Чудовище вздыбилось и резко, дугой ударило в бок. Эндвин в ответ успел лишь поднять щит, но мощь удара это не сдержит. Воин упал, и боль пронзила все тело. Через забрало он пытался вдохнуть воздух в опустевшие лёгкие. Но тот вдох принес лишь больше страданий. Монстр остановился подобно хлысту, еще не закончившему удар, и, используя всю свою массу, он начал стремительней возвращаться обратно, неся с собой смертельный удар.