Вторая часть сознания сработала на автопилоте, отработав классический отход. Зашипев(?), я за три очень длинных полушага-полупрыжка переместился в тень. Но когда на четвёртом шаге я подпрыгнул и вцепился в дерево на высоте двух человеческих ростов, то в кору воткнулись вполне приличные когтистые и бронированные лапы. Остатков одежды на мне снова не было, да и не нужна одежда шипасто-чешуйчато-опасному зверю. А по вцепившимся в новую опору руколапам пробежала рябь, изменяя цвет и текстуру чешуек брони и редких участков открытой кожи. Меньше чем за секунду вполне человекообразный зверь, вооружённый когтями, зубами, покрытый бронёй и шипами и к тому же гордо несущий шикарный нарост-гребень на голове, превратился для невнимательного взгляда в часть толстого древесного ствола. А пробуждённая память второй части сознания нашёптывала, что можно включить механизм глубокой маскировки, меняя не только цвет, подобно хамелеону, но и форму организма. Но даже этим не ограничивались возможности по мимикрии — новая память услужливо продемонстрировала картины боя с демонами — этих странных существ, обладающих очень разной внешностью, но одинаково хорошо владеющих очень опасными колдовскими умениями, иначе назвать было сложно. И в тех боях третий уровень маскировки позволил скрыться даже от волшебного зрения демонов и их прислужников, убирая самосознание в непонятные глубины.
Через некоторое время я вернулся из воспоминаний в реальность и осознал — автопилот по-прежнему вёл меня. И все доступные органы чувств уже приступили к осмотру окружающего пространства. Осознание также позволило мне обнаружить некоторые отличия между человеческим телом и этим, которое в новой памяти — памяти метаморфа-Перевёртыша Сергея из Сосновска, заброшенного в чужой мир, мир Тьярмы — называли коротко и ясно — «боевая форма».
Зрение? Изрядно лучше — глаз у меня теперь минимум пять, и смотрят все в разные стороны, не считая немного расширенного диапазона — я теперь вижу и в темноте. Стоп, вторая пара — это не глаза, это что-то вроде биолокатора.
Слух? Особо не изменился, да и с чего бы…
Мускульная сила? Гораздо выше, как и скорость нервных импульсов. Причём не просто выше, а выше на порядок. Перевёртыш в боеформе способен без напряжения пробить руколапой бронежилет, хитиновый панцирь небольшого монстра, или толстую деревянную доску, и прыгнуть на несколько метров вперёд или вверх. Если же приложит все усилия…
Защита? Тело покрыто своеобразными чешуйчатыми щитками брони, включая полноценный шлем на голове. И регенерация у него высочайшая — отрастить оторванную с мясом руку за неделю-две или за минуты восстановить более мелкие повреждения вроде переломанных рёбер считалось у нас в порядке вещей. Но она всё же не всесильна.
На поле, куда нас занесло, люди и нелюди врубались в ситуацию, собирались в группы, разговаривали. Кто-то лежал на земле, кто-то бродил — без видимой цели. Какой-то парень во вполне обычном камуфляже повторил мою резкую пробежку, тоже запрыгнув на дерево — хоть на другое, и то ладно. Вокруг понемногу пробуждалась местная жизнь, шокированная не меньше нас. Всякие насекомые — крылатая мелочь, не похожая на наших мух, вполне земные муравьи, бодро топающие колонной по дереву мне — внимания на нас особо не обращала. Я чуть шевельнулся, отодвигаясь от муравьиной тропы — над головой в ужасе пискнула мелкая серая грызунья, стремительно убегая от страшного меня по веткам. Над поляной пролетел местный воробей, удивлённо чирикнув…
А я продолжал вспоминать. Большинство ярких воспоминаний принадлежали Перевёртышу. Да сейчас я им и был…
…«Бомбоштурмовой удар» крылатых ящеров, разбудивший меня в тот злосчастный день Переноса. Вообще, чтобы спать в дни Красного Неба, нужно было иметь либо реально железобетонные нервы, либо изрядный запас снотворных. А ещё — чего-нибудь угнетающего мозговую деятельность. Всё вместе уже позволяло заснуть — часов на пять. Потом даже сквозь туманы снотворных пробирались кошмары…
…Город после Переноса. Люди дичали буквально на глазах, и порой это не было даже метафорой. Один из первых мутантов-человекозверей родился у меня на глазах.
…Первая трансформация. Организм точно так же горел и плавился, как полчаса назад. И точно так же мне приходилось выстраивать самого себя. А ведь в моей трансформе было отличающее от инициаций других оборотней: они превращались, чтобы драться, я же — чтобы спастись. И не было рядом Сноходца, способных на первых порах контролировать инициацию метаморфов, пока сознание человека не сможет само подчинить изменённое тело.