Жужука, кокетливо скаля клыки, протянула мне тарелку. Пахло жареным мясом. Я приподнялся, прислонился к стене.
– Ну-ка, открой ротик, – лукаво предложила Жужука. – Маленький еще, кормить надо. Кушай, надо кушать! Вкусно!
И принялась засовывать куски мне в рот.
Самое странное, что я был не против. Хотя боль во всем теле не унималась, жевать и глотать это нисколько не мешало. Да и боль была какая-то не конкретная, словно привычная. У меня так года три болело порванное сухожилие.
Впрочем, самостоятельно есть гораздо удобнее. Я выбрался из-под одеяла, забрал у женщины тарелку. Ага! И суховатая лепешка есть – ее удобно макать в жир. И попить Жужука принесла. Заботливая у меня сестричка!
– Как тебя благодарить-то, Жужука? – спросил я, почувствовав себя более или менее сытым. – Так за мной ходишь, словно я и вправду – малыш несмышленый.
– А зачем благодарить? – орчиха лукаво стрельнула глазами. – Да от вас, мужиков, благодарности разве дождешься?
– Ну, от кого и не дождешься, а от кого и дождешься, – с намеком ответил я. – Добрая сестра – половина удачи.
Одновременно я совершал стратегические маневры. Пристроил тарелку и кувшин с питьем на пол, чтобы не мешали, подтянул ноги. Сидеть Жужуке стало просторнее, она привалилась к стене. Кажется, орчиха совершенно не против того, чтобы забраться ко мне в постель поглубже. Впрочем, не все сразу.
Я нежно провел пальцами по ее щеке. Так и есть – кожа гладкая, мягкая, прохладная… Хорошая кожа. И баба эта, Жужука, хорошая. Такая, как надо. Правда, теперь – сестра. Так что фиг его знает, как остальные на наши посиделки посмотрят.
И действительно: перехватив мою руку, Жужука на миг сжала мне пальцы, а потом оттолкнула с притворным гневом:
– Ишь – чего удумал, братик! Думаешь, такая благодарность нужна?
– А какая? – я сделал большие глаза.
– Ну… посмотрим, – лукаво ответила моя названная сестренка.
Одним скользящим движением она встала и подхватила посуду.
«А ведь красавица! – невольно подумал я. – И в теле, и гибкая, как пружинка!»
Жаль, подольше полюбоваться не удалось. Улыбнувшись на прощание, «сестричка» выскочила за дверь. Я откинулся на постель, тихо шизея от произошедшего.
Так не бывает! После обряда мои вкусы поменялись кардинальным образом. Еще вчера все орчихи казались мне на одно лицо, и женской привлекательности в них было не больше, чем в самках макак в зоопарке. А сейчас я был бы не прочь, если бы Жужука осталась в моей постели хоть до завтрашнего утра. И прекрасно знал, чем хочу с ней заняться. Мало того, я надеюсь, что названная сестрица просто набивает себе цену. Не гулящая же она, чтобы на второй день знакомства с мужиком с ним ложиться. Но чувствуется, что на самом деле она очень даже не против.
Причем такие перспективы не вызывали у меня никакого удивления. И отторжения не вызывали. Ничего не вызывали, кроме сладкого ожидания…
Я энергично почесал в затылке.
Или этот дурацкий обряд настолько сдвинул мне психику, что я вдруг стал орком и по пристрастиям, или… или в этом мире действительно существует магия. Что-то со вчерашнего дня произошло такое, что полностью изменило меня…
«А что, собственно, произошло? – задал я сам себе вопрос. – А ничего. Точнее, вчера мои мозги были еще человеческие, а сегодня уже орочьи. И тело… Вчера я чувствовал себя достаточно молодым – не важно, орком или человеком. Молодым и крепким. А сегодня по ощущениям я – старик, причем долго ведший далеко не самый здоровый образ жизни. Как там говорится? «Если тебе уже исполнилось сорок, ты проснулся, и у тебя ничего не болит, то значит – ты умер».
В общем, все так, как должно быть по той роли, которую я играл…
Мне стало тоскливо. Ну что за невезуха! Все попаданцы в магические миры с места в карьер становятся качками и красавцами, а мне приходится существовать в теле древней развалины. И как мне теперь этот грешный мир спасать? Или что там Арогорн сказал – лечить? Меня самого бы кто подлечил…
И все же что-то мелькало на краю сознания, не давая покоя. Наконец мне удалось поймать мысль за хвост:
«Если все в этом мире полностью соответствует моей роли на игре, значит, все, что осталось от игры, тут станет настоящим!»
В памяти мелькнула картина: орчиха-роженица с благоговением смотрит на брошку, а та уже не ширпотребовская дешевка производства артели «Красный кузнец», но настоящая драгоценность. По крайней мере, по виду.