Поклясться, что ли, страшной клятвой, что, если вернусь на Землю, то никогда больше не поеду на ролевые игры и обо всяких орках с эльфами и думать забуду? Возьму кредит, куплю себе навороченную тачку, буду таскаться по ночным клубам и снимать там гламурных кис. Каждый раз – новую, хотя это совершенно не важно – различать их между собой невозможно, все на одно лицо. А потом какая-нибудь из них, выходящая в тираж, обженит меня на себе. Я буду по вечерам пить пиво у телевизора, смотреть футбол и сериалы про ментов, отращу пузо… детишки пойдут, такие же крикливые, как дура-жена.
Меня передернуло от этих мыслей. Нет, нафиг. Лучше мир спасать, чем такая жизнь.
Я решительно поднялся и окинул взором расстилавшуюся передо мной равнину.
Честно говоря, пока не понятно, от чего или от кого надо спасать этот мир. И больным он тоже не выглядит. Степь как степь, на севере Казахстана точно такая же. И горы вроде как горы. И деревья нормальные, без клыков и щупалец. А вот я…
Порывшись в аптечке, для антуража замаскированной в сумку из домотканого холста, я нашел стальную коробку со стерильными инструментами. Ее полированная крышка отражала не хуже зеркала. По крайней мере, разобрать свою физиономию можно.
Так и есть…
Вот почему Арогорн завел этот разговор про «настоящего орка». Он, гад, небось, все наперед знал! Сволочь! Урод в жопе ноги! Встречу – набью морду без лишних предисловий!
Хотя…
Интересно, кто же такой Арогорн, если я теперь – орк? Причем, подозреваю, по его, Арогорна, милости!
В крышке коробки хмурилась жуткая рожа, которую я никак не мог признать своей.
Во-первых, цвет… На руки я сразу не обратил внимания, мало ли, может – грязь. Но и морда у меня теперь была землисто-зеленого, с коричневатыми пятнами, цвета. Один в один – маскировочная ткань. Только я точно помню, что в рейнджеров играть не собирался! Мало того – даже умылся перед сном.
Но цвет – это еще куда ни шло. Я не расист какой-нибудь, чтобы из-за цвета кожи огорчаться.
До неузнаваемости изменились черты лица. Нос превратился в короткую широкую лепешку с вывороченными ноздрями, лоб навис над глазами, словно козырек крыши, челюсти вытянулись вперед, а изо рта торчали самые настоящие клыки!
Я пощупал – точно клыки… Не особо длинные, а так, вроде как у обезьяны. Чуть-чуть приподнимают верхнюю губу – и все. Надеюсь, жевать не помешают.
В довершении всего этого безобразия мое лицо покрывали глубокие морщины. Нет, я понимаю, что орки несколько отличаются от людей – и по своей физиологии тоже… но они не рождаются морщинистыми, как ядро грецкого ореха! Значит, слова Арогорна о том, что я буду стариком, реализовались в прямом смысле.
Вот радости-то! И в этом виде мне мир спасать? Ладно, превратился бы я в какого-нибудь супер-пупер героя на белой кобыле… но старый орк, спасающий мир?
Бред.
Впрочем, тут все бред.
Закончив любоваться на свое отражение, я повнимательнее осмотрел вещи. Что ж, этого и следовало ожидать. Подкольчужник стал гораздо длиннее и, что самое обидное, намного грязнее. Одно радует – кожаные пластины на груди дополнились металлическими накладками на плечах и рукавах. Вместе – очень неплохая защита.
Только теперь до меня дошло, что мне мешало лежать. Оказывается, на талии у меня появился собранный из широких металлических звеньев пояс, к нему прицеплены короткий ятаган и почти такой же длины кинжал. И не пластикатовые, а настоящие.
Я вытащил клинки из ножен и немного помедитировал на них. Потом пощупал заточку. Очень неплохая сталь. Кинжал тот вообще – булатный, по лезвию вьются прихотливые черно-серебристые узоры.
В сумке, кроме не изменившихся почему-то аптечки, школьной тетрадки и пары шариковых ручек, имелись еще какие-то мешочки, коробочки и пузырьки, а так же неизвестно откуда взявшаяся затрепанная книжка в кожаном переплете. Но разбираться с этим хозяйством у меня уже не было сил. Порадовало только одно: фляжка. Как в сумке появилась металлическая фляга, сплошь покрытая замысловатыми узорами, я не думал. Магия – она и есть магия. Просто отвинтил крышку и осторожно понюхал: а вдруг там какая-нибудь орочья дрянь, вроде той, что описывается у Толкиена? Однако содержимое оказалось всего лишь сильно разведенным вином. В жару – а солнце к этому времени уже начало заметно припекать – самое оно.
Сделав пару глотков, я встал и снова осмотрелся. Кроме моего подкольчужника, трансформировавшегося в халат, на земле лежал буроватый полотняный кушак и шапка. Я точно помнил, что не надевал ее, вылезая из палатки. Но вот она лежит – милая моя шапка, сшитая из полы моего старого пальто и чьего-то поношенного лисьего воротника. А еще – отполированная ладонями длинная палка.