И тут только до меня дошло, что смычковые играют не только виртуально. Я приоткрыла глаза и увидела, как Ванда обнимает свою виолончель и выводит абсолютно правильную мелодию, в такт тому, что творится в моей голове. Вывод только один. Она СЛЫШИТ. Это была не телепатия, скорее, единение сознаний... Созданный мной поток мыслей был столь силён, что достиг сознания того, кто был музыкантом от рождения.
Как, впрочем, я и рассчитывала.
Доиграв финальные аккорды, я переключилась в режим флейты. Дмитрий Колдун "Царевна". Пусть я и не слишком жалую поп-музыку, но партия духовых там красивая. Ванда замерла, прислушиваясь. Виолончели в этой мелодии нет места, но, судя по закрытым глазам, она знала, как должна была звучать эта песня. Забавно.
Агата Кристи, "Чёрная луна". Вау, а я и не знала, что из столь большого инструмента можно извлечь такие тонкие звуки. Так, а если "Ковёр-вертолёт"?..
Часа три я перебирала различные песни, в которых есть хоть намёк на смычковые инструменты, а Ванда подхватывала их, играя строго в такт, с первой попытки. Наконец, я почувствовала, что у меня заболели пальцы от непривычной нагрузки, и остановилась. Ванда дотянула последнюю ноту "Секрета" и тоже замерла.
– Спасибо, – вдруг сказала она.
– За что? – удивилась я. По настоящему удивилась.
Изначально я планировала подружиться с ней на почве музыки, но думала, что приручать придётся постепенно, а тут сразу идут благодарности. Что-то не так.
– За то, что позволила услышать музыку твоего сердца, – произнесла она и тут же смутилась, начав складывать инструмент.
– Спасибо, что услышала, – усмехнулась я.
Ванда судорожно кивнула и, не глядя на меня, поспешила к двери.
– Завтра в то же время? – крикнула я ей вслед.
Она ещё раз кивнула и всё-таки скрылась.
Глава 16.
ОТВ.
Есть минуты, когда люди любят преступления.
«Похоже, мне придётся навсегда привыкнуть к косым взглядам», – думала я, с увлечённым видом раскладывая на столе письменные принадлежности. – «С моим-то потрясающим даром везде оказываться не в тему...»
Закончив подготовку, я спокойно оглядела помещение, стараясь ни на ком не задерживать взгляда. Дополнительные занятия по алхимии разительно отличались от той же боевой подготовки: огромная аудитория оказалась под завязку забита гиками и ботанами всех мастей. И, что характерно, здесь тоже не было девушек.
Я, спасаясь от любопытных взглядов, забралась на самую высокую галерку. Таким образом, чтобы попялиться на меня, ботанам пришлось бы обернуться, а это было бы чересчур заметным, чего по определению не наглым товарищам серьёзно мешало. Правда, это шло вразрез с моими привычками, потому что я люблю сидеть поблизости от преподавателя, чтоб не пропускать ни единого слова.
Всё-таки определённая профессия привлекает определённый контингент людей. А углублённое изучение алхимии не может быть выбрано случайно. На этом не заработаешь много денег, ведь большинство, из окончивших, этот курс занимаются научно-исследовательской деятельностью, а не продажей популярных омолаживающих кремов. На этом невозможно найти славу, даже если изобретёшь что-то ультра-гениальное. Вряд ли Плата Ликов разрешит много болтать. В общем, здесь были те, кто шёл в науку ради науки и совсем чуточку – в поисках славы. Но об этом они вряд ли расскажут даже себе.
Все, как один, щеголяли сутулостью. У всех ровно подстриженные ногти, автоматические перья, предельная аккуратность в одежде, но всё же... Всё-таки они хоть и были похожими, но разными людьми. Кто-то сбивался в группки, кто-то сидел в одиночестве. Кто-то демонстрировал последнюю степень сколиоза, кто-то хвастал весьма недурной мускулатурой. Кто-то деловито разбирает свои записи, кто-то с мрачным видом смотрит в учебник, а кто-то – яростно доказывает что-то соседу...
Такие разные, но чем-то неуловимо похожие.
Последней вошла группка из четырёх человек, что по дороге явно что-то обсуждала. Так как свободных мест оставалось мало, у них был выбор: либо разделиться, либо сесть прямо передо мной. Они выбрали второе.
В аудиторию вошёл Хелвис и начался урок. Ребята группками и индивидуально описывали свои проекты, чего добились, как продвигается исследование... Это всё было, безусловно, безумно интересно, так что я предпочла сосредоточиться на деле, надеясь утащить у выступавших пару приёмчиков для себя... Благо, что все во время урока выступить не могли, и моя очередь подойдёт ещё не скоро.
После звонка я стала точно так же неторопливо собирать вещи, надеясь выйти последней. Однако сидящий передо мной ботан как-то неправильно, неловко шевельнулся. Мгновенно насторожившись, я начала внимательно оглядывать его. Обычный парень. Немного худоватый, немного нервный... Ничего такого, что бы могло меня насторожить.
Словно почувствовав мой взгляд, он обернулся ко мне. Ой... А вот это уже нехорошо. Затравленный, испуганный, полный больной решимости взгляд. Люди в таком состоянии способны на любые глупости... Счастье, что эта решимость была направлена не на меня.
– У тебя воротничок немного задрался, – мило улыбнулась я, рукой делая непонятный жест слева от своей шеи. Типа вот здесь, да, посмотри.
Ботан поднял руку и на ощупь нашёл непорядок.
– А... Спасибо, – пробормотал он.
– Не за что, – улыбнулась я ещё милее.
Компания поспешила к выходу. Я в рекордные сроки собралась и последовала за ними. Неучтённое изменение планов. Однако оставлять их без присмотра я не могла, потому что когда парень поднял руку, под жилеткой явно проявились очертания кинжала.
В Академии весьма строгие правила на счёт ношения оружия, ибо нефиг оставлять возможность кровопролития. Ход столь же мудрый, как введение униформы, только если из-за одежды дерутся девочки, то из-за железяк – мальчики. Теперь в Дворцовом Комплексе вооружёнными могут быть только те, кому это положено по профессии, как, например, стража или король; или те, кто без этого оружия не может обойтись, как в случае с оружием, объединённым с хозяином. Так как чаще всего эти категории совпадали, никаких проблем не возникало.
Этот же парень был из тех, кому я бы не доверила и заострённой палки. Слишком нервный, слишком отчаянный, слишком... Слабый.
Он явно задумал какую-то глупость.
Я шла за ними, держа в руках листочек с расписанием. Мол, ищу нужный кабинет, а то, что это совпало с их маршрутом – не мои проблемы. Впрочем, все предосторожности были излишни: парни не обращали на меня никакого внимания, о чём-то негромко переговариваясь.
На другом конце коридора показался Ниарон. Следом за ним с профессионально-важным видом шёл церемониймейстер, а за ним, что-то отчаянно втолковывая первым двоим, какой-то прилизанный мальчонка, до боли напоминающий крысу. Он рукой указал на четвёрку ботанов, которая в едином порыве сбилась с шага. Ой-ой-ой... Что-то мне это не нравится, дело пахнет подставой.
На мгновение я задумалась: а оно мне надо?.. Я этих парней не знаю, о чём тут речь – тоже... Знаю только, что крысёнышь наябедничал церемониймейстеру на счёт кинжала, а Ниарона вызвали для задержания «опасного вооружённого противника».
Вышеназванный удручённо-покаянно опустил голову. Эх... Жалко дурака. Я ускорила шаг, якобы спеша к учителю.
– Простите, – с очаровательной улыбкой извинилась я за столкновение с ботаном.
– Ничего, бывает, – вымученно ответил он.
Ещё раз улыбнувшись, я пошла дальше, к Ниарону:
– Учитель, добрый день, я хотела спросить...
– Потом, – отрезал он, подхватывая меня за локоть. – Сейчас будешь свидетельницей... Элиор! А ну стоять, книжный червь хренов!
Делать нечего пришлось идти. Означенный ботан упрямо сжал зубы и поднял голову, жестами отсылая друзей подальше.
– Нет, пусть они тоже тут будут! – возразил крыс. – Они же наверняка сообщники!