Люди по-разному реагируют на журналистов. Но этой продавщице еженедельно приходилось иметь дело с продуктом нашего труда, а потому я надеялась, что нам удастся расположить женщину к себе.
Довольно быстро достигнув ларька, я склонилась к открытому стеклянному окошечку и, заглянув в него, сказала:
– Мы – журналисты газеты «Свидетель». Разрешите задать вам несколько вопросов?
В ту же минуту продавщица покинула свой киоск и вышла к нам. Это была женщина средних лет, с очень выразительными крупными глазами, четко очерченными губами и немного острым, напоминающим клюв носом. Одета она была неброско – в легкий сарафанчик с рисунком в мелкий цветочек и открытые босоножки. Волосы были собраны на затылке и закреплены заколкой в виде цветка.
Женщина оценивающе посмотрела на нашу парочку и с легкой улыбкой, по которой сразу можно было понять, что мы не первые, кто беспокоит ее сегодня по делу ограбления, спросила:
– Нужна сенсация для газеты?
– Не совсем, – улыбнувшись, ответила я ей и сразу пояснила: – Сенсацию мы как раз нашли, теперь ищем подробности.
– Ну, тогда вы немного опоздали, – все так же приветливо продолжила дама. – Здесь вашего брата уже столько побывало, что все подробности, какие только были, давно выяснили. Что ж вы так поздно-то? В вашей профессии так нельзя.
– Так получилось, – уклончиво ответила я. – Вы можете что-нибудь поведать нам о сегодняшнем нашумевшем деле? Я имею в виду ограбление банка.
– Кое-чем помочь могу, – призналась женщина. – Я само ограбление не видела, занята была. Но потом слышала от зевак, что да как случилось, да и с милицией тоже пришлось пообщаться. Не знаю только, достаточно ли этого для вашей газеты.
– Мы вам в любом случае будем очень благодарны, – приготовившись слушать, ответила я.
Женщина принялась все красочно описывать, не забывая при этом сопровождать описание событий собственными комментариями. Мы с Кряжимским слушали ее молча, не перебивая.
– В общем, произошло все утром, банк едва открылся и приступил к работе. Я как раз обслуживала очередного покупателя, вдруг услышала какой-то шум в той стороне. Затем завыли милицейские сирены, в инкассаторскую машину запрыгнули несколько человек и куда-то понеслись. Я сначала решила, что они просто торопятся, но когда увидела толпу, да выскочивших из самого банка охранников, поняла: что-то случилось. Честно признаюсь, что не удержалась и, отпустив покупателя, закрыла ларек и поспешила к прохожим. Они что-то живо обсуждали. От них-то и узнала, что трое ребят на роликах выхватили у инкассаторов мешки с деньгами, а одного даже свалили. Его потом вроде бы даже в больницу возили, но я сама этого не видела.
– А преступников вы случайно не рассмотрели? Они ведь какое-то время катались здесь на роликах, – решила поинтересоваться я.
– Только в общих чертах, специально-то ведь каждого прохожего изучать не будешь, – вздохнув, ответила женщина. – Я и подумать не могла, что такие обычные на вид ребята могут что-то подобное выкинуть. И куда только их родители смотрят! И ведь одеты не бедно, наверняка особой нужды в деньгах не испытывают, а вот воруют, да еще как – по-крупному.
– Вы так и не сказали, как они выглядели, – поняв, что личными соображениями о юных преступниках женщина может делиться часами, вернула я ее к интересующему меня вопросу.
– А, ну да, – кивнула та и сразу продолжила: – Девушка была какой-то неестественно рыжей. Стрижка короткая, глаз не видно из-за очков. В очках, кстати, все были. Губы у нее были накрашены ярко. На девушке была майка, причем явно мужская, на груди рюкзак, кажется, темно-синий. На руках – деревянные браслеты.
– Она была в брюках? – стал уточнять Кряжимский.
– Да, в широких, сшитых из легкой ткани. На коленях какие-то штуки, не знаю, как они называются, но их надевают, чтобы уберечь ноги при падении.
– Мы поняли, – кивнула я. – А что касается молодых людей?
– Да примерно в то же самое были одеты и они: такие же темно-серые майки с какими-то аляпистыми рисунками, рюкзаки за плечами, штаны-шаровары, как я их называю. У одного даже в клеточку. Правда, на коленях у них ничего не было. И все в очках и кепках с козырьками, лиц не разобрать.
– А вы не заметили, насколько полными были их рюкзаки? – немного подумав, спросила я. – Могли ли в них быть обувь и одежда?
– Да кто ж знает? Может, и были, я на рюкзаки вообще внимания не обратила.
– А татуировки? У кого-нибудь из троих они были? – задала я новый вопрос, впрочем, не слишком надеясь получить на него ответ.