Допивая кофе, он упал в кресло, закурил и погрузился в музыку. Взглянув на часы, бездушно- зелёным цветом, отображающие 5.47, он поднял трубку телефона, крутанул диск и на сонное "- да??". Сказал:
- Лёша, сегодня как обычно, не задерживайся.
И повесил трубку. Приглушил звук проигрывателя и взяв какую то, судя по всем внешним признакам, очень старую книгу, вернулся в кресло и погрузился в чтение. На обложке было вытеснено нечто напоминающее VIVENS MORTUUS, или что-то вроде этого. Старинный кожаный переплёт был весьма изношен, казалось, что этой книге несколько тысячелетий и она сама вот-вот превратится в прах. Он бегал по тексту глазами, лишь изредка произнося некоторые слова и фразы шёпотом: Septimo victima, Redire ad vitam a mortuis homo.
Звонок телефона. Бакардиевич взглянул на часы. Поднял и положил трубку и начал одеваться на работу. Через 5 минут он вышел из своего дома в смокинге и драповом пальто с кожаным саквояжем в руке. вышел к дороге. Сентябрьское слякотное утро было наполнено туманом и сыростью. Серо- жёлтая листва, плавающая на поверхности луж, играла бликами, озаренная пробивающимися сквозь тучи, алыми лучами восходящего солнца. Он посмотрел в обе стороны, нахмурился и взглянул на часы. В этот момент из-за угла послышался свист колёс и рокот 4 литрового турбированного мотора.
Белоснежный Comaro подъехал, как только Роман опустил руку.
-Ты опять опоздал
Рассержено садясь в машину бросил Роман.
-2 секунды, Роман Бакрдиевич
- это долго. поверь мне. 2 секунды — это время за которое проходит цикл биения сердца под наркозом. Это время, за которое я делаю основную часть операции. 2 секунды отделяют человека от смерти. Помни об этом.
- извините, больше такого не повторится.
- и никогда Лёша не обещай того, чего не сможешь исполнить.
Оставшийся путь они продолжили в молчании. Алексей немного нервничал, переживая за очередной выговор от начальника. Он был сыном друга Романа, и ему многое прощалось, но сегодняшнее выражение лица босса и его интонация были немного пугающими.
Все четыре операции прошли успешно. Ланч в кафетерии больницы, переговоры с одним из инсталляторов предстоящей выставки по телефону.
- Альберто Фокоччо. Слушаю.
- добрый день, Альберт Сергеевич. Это Роман Бакардиевич. Я по поводу выставки.
- бонжорно Роман, я как раз собирался вам позвонить, но никак не осмеливался набрать первым.
- вот как? И что же я так и не узнал от вас?
- Ci sono alcune difficoltà che il tuo umile servo sta cercando di risolvere
- Алик, давай без вот этого всего твоего итальянского. Говори, как есть. Терпеть не могу этого напыщенного итальянского пижонства. Тем более от тебя.
- Si', mi dispiace. Всмысле простите. Тут траблы по площадям и ещё...
- сколько?
- так сразу?
-ну да! Чего тянуть?
- 1000
- За каждую?
- Certo che no. Мы же не в Венеции
- но 1000!
- si
- евро?
- si, в смысле да.
- а цены как в Венеции. Я завезу завтра.
- в галерею non vale la pena. Давайте встретимся Nel centro? В 12:00
- я перезвоню через час.
И положил трубку.
-Ох уж эти пи... пи... Пиарщики искусства.
Набирает номер.
- Лёша, нам в университет, я выйду через. - взглянул на часы-7 минут. Не опаздывай.
- я уже жду.
- отлично. 7 минут.
Лёша, дожидаясь начальника, наводил марафет на машине, залитой сентябрьскими лужами.
- до дыр не протри. Поехали, опять ведь через проспект ехать.
- через проспект, так через проспект, но на чистой машине.
- да поехали уже. Там у универа помодничаешь. Только никаких студенток в машине чтобы я не видел. Да и ещё, вот тебе ключ, заедешь ко мне домой, в прихожей в левом ящике возьмёшь 1500 евро.