И я, который ради глаз моих
так не молил о вспоможенье взгляду,
взношу мольбы, моля услышать их:
Развей пред ним последнюю преграду
Телесной мглы своей мольбой о нем
И высшую раскрой ему Отраду.
Еще, царица, властная во всем,
Молю, чтоб он с пути благих исканий,
Узрев столь много, не сошел потом...
- Теперь вспомнили? - спросил он. - Или Данте вы тоже не верите?
- Мы не верим, что вы натуральный, всамделишный святой Бернар, сказал Дастин и застенчиво попросил: - Вы не разрешите нам присесть... сэр? Все-таки мы у себя дома. А вы - гость. Может быть, бражки налить?
- Ф-фу, - сморщил нос святой. - Что там у вас на стойке?
Я обернулся. Узрел неведомо откуда взявшуюся заплесневелую бутылку. Наверное, опять "Цекуба".
- Нет, не "Цекуба", - пророкотал старец. Мои мысли, оказывается, ему доступны. - Мое любимое, провансальское. Когда я путешествовал по Лангедоку с циклом лекций по основам католицизма, меня всегда угощали этим замечательным сортом. Мистер Роу, принесите штопор и бокалы.
Дастин безмолвно послушался. Темно-красное вино засветилось в тонкостенных низких бокальчиках, Бернар Клервсский приложился, оценил букет и мечтательно прикрыл веки:
- Ах, Лангедок... Старые добрые времена... Впрочем, это к нашему общему делу не относится.
- А что относится? - спросил я. - Вы сейчас дадите нам божественное откровение? Заставите писать новые главы к Евангелию? Объясните, что нам предстоит стать святыми подвижниками и страстотерпцами?..
Мой стул подозрительно заскрипел, а Бернар нахмурился:
- Вы разве не налетались вниз головой? Что за молодежь пошла никакого уважения к сану и титулу! Я, смею заметить, мог бы стать Папой Римским вместо Целестина II в 1143 году!
- Так не стали же, - заикнулся я, получив в ответ убийственный взгляд. - Хорошо, хорошо. Допустим, вы - настоящий святой Бернар, несмотря на глуповатый антураж в виде костюма-тройки с галстуком и визитной карточки.
- Значит, не верите?
- Не верим, уж простите. Целую неделю вокруг творилась сущая чертовщина, по сравнению с которой любой сюрреализм и авангард теперь кажется торжеством холодной логики и идеального порядка. Мы вообще не можем понять, где находимся - на Земле, на Афродите, в раю, в аду или в чистилище? И вот после явлений слонопотамов, ландскнехтов и товарища Ленина вкупе с Наденькой, с небес сваливается человек, утверждающий, будто он святой. Шикарная лестница с архангелами нас не убедила. К тому же явление святых - вещь исключительно редкая, верно, Дастин?
- Угу, - кивнул напарник. - Простите, сэр, но мне кажется, что вы можете быть явлением того же порядка, что и все предыдущие персонажи. Роланд-стрелок, Альбрехт фон Цорн и Брюнхильда тоже были очень убедительны.
- Не говоря уж об Овечке-Мелисенте, - усмехнулся святой. - Да не краснейте вы, я отлично знаю, что вы впали с Овечкой в плотский грех. Ничего страшного, молодость есть молодость. Отмолите. Разумеется, я знаю обо всем, случившемся. Меня отправили к вам дать некоторые объяснения и, если угодно, инструкции. Спрашивайте.
- Что происходит на Афродите? - я предпочел ударить в лоб.
- А вы сами как думаете? - ласково ответил вопросом на вопрос святой Бернар. - У вас ведь найдутся версии? Излагайте, а я послушаю.
- Шуточки Господа Бога - это раз. Я слышал, у Него хорошее чувство юмора. Вторая теория из разряда "мистических": проведение некоего Божественного эксперимента по изменению пространства и времени. Это два. Дастин, что еще?
- Опыты сверхцивилизации, - бодро подсказал напарник. - Проявление некоего хаотического фактора, неизвестного людям. Авария в системе Большого Творения. Пробуждение какого-нибудь... э-э... опять же божественного существа, некоторое время назад либо зародившегося на Афродите, либо сосланного сюда, от греха подальше. Хоть в чем-то мы правы, сэр?
- Господне баловство отметаю сразу, - махнул ладонью святой Бернар и вновь пригубил вино. - У Него достаточно своих забот и проблем, которые нужно постоянно разрешать. По поводу сверхцивилизации я могу сказать одно: вынужден вас разочаровать. Никаких существ, превосходящих способностями людей, здесь нет. То есть вообще они есть, но слишком далеко. Народившаяся сущность какого-нибудь мелкого божества, способного творить? Мысль интересная, однако к данной ситуации неприменимая. Почти... Все Большое Творение находится под нашим контролем и мы не допускаем вмешательства.
- А как же дьявол? - поднял брови Дастин. - Если, как вы утверждаете, Господь Бог и Дева Мария - реальные существующие личности, следовательно, и дьявол должен быть. Он-то в нашу жизнь вмешивается весьма активно. Так, по крайней мере, учит церковь.
- Правильно учит, - ответил святой. - Но Люцифер, старый пройдоха, не способен творить. Он только извращает сущее. Грубо говоря, мажет его черной краской по мере сил. Рано или поздно он допрыгается, однако к настоящим событиям Князь Тьмы не имеет никакого отношения. Если только косвенное. Вы слышали про Иова Многострадального?
- Немножко, - проворчал я, припоминая. - Какой-то древний иудейский пророк, на которого обрушили кучу всяческих бедствий, чтобы проверить, отречется он от Бога или нет. По-моему, это был излишне жестокий опыт.
- Как и нынешний, как и нынешний, - задумчиво протянул Бернар. - Мне жаль, молодые люди, но вы стали объектами эксперимента, аналогичного эксперименту с Иовом... Почти аналогичного.
- ЧТО?! - меня как пружиной подбросило. - Значит, Эксперимент все-таки состоялся? Но, простите, мы с Дастином меньше всего похожи на иудейских пророков!
- Правильно, - согласился Бернар. - Вы оба - всего лишь обычные, ничем не примечательные порождения своего мира. Не дураки, но и не гении, по сути - хорошие ребятки, но, увы и ах, самые тривиальные. Вас можно сфотографировать и поместить в рамочку с табличкой: "Типичный человек". В Бога верите постольку-поскольку, скорее, по традиции; грешите по мере возможности, но не чураетесь и добрых дел... Мы хотели посмотреть, как же будет вести себя современный человек, давно забывший о мистике, в ситуации, которую иначе как мистикой не объяснишь.
- Посмотрели? - неожиданно агрессивно спросил Дастин. - Результаты записали? Тогда сворачивайте свой опыт и катитесь отсюда!