- Аааа… Алекс, привет! Сейчас… подожди… - снова что-то зашуршало, звякнуло, затихло, и раздался Сашкин голос. – Помню, конечно. Гнома тоже, - было слышно, что он улыбается.
- Сорри… я отвлекаю, наверное, да? – конечно, отвлекаешь, дура безмозглая – 31 декабря, седьмой час вечера! Ему, конечно, совсем нечем заняться! Только с тобой по телефону трепаться!
- Не, не парься, нормально все. Что там у тебя?
- Да ничего, просто… слушай, так получилось, что… - да что ж такое-то! Говори уже что-нибудь, Григорьева! – В общем, я на Новый год одна совсем… в смысле, одна компания отменилась, другая не особо устраивает… И… я подумала… короче, если вдруг у тебя… особо планов нет, может… прости, я сейчас что-то не того, наверное… Ладно, с наступающим… Пока…
- Эй, подожди! – раздалось в трубке громче, чем нужно. – Ты серьезно?
- Я? Я… наверное, серьезно.
Серьезнее некуда. Встречать Новый год с парнем, которого видела впервые в жизни в течение минут двадцати.
- Окей. Тогда заказывай пиццу. Скоро буду
- Дом 17, квартира 62. Пятый этаж. Когда на пятом этаже в квартире 62 дома 17 раздался звонок, и Санька открыла дверь, на пороге она увидела гнома.
2
Второй день при Медведе
Сашка сладко зевнул и повернулся на другой бок в надежде, что звонивший в дверь уйдет. Его надежда не оправдалась. Звонок снова весело защебетал птичьей трелью, и Сашка был вынужден спустить с кровати ноги. Посидел немного, вздохнул, натянул штаны и отправился открывать настырному гостю.
- Привет, Алекс! – почесывая небритую щеку, взирал он с высоты своего роста на девушку и ее питомца.
Питомец радостно замахал хвостом, едва его единственный глаз разглядел заспанного гиганта – как раз псу под стать. Санька хвостом не махала. Она поправила на носу очки в строгой черной оправе и тихо спросила:
- Как я выгляжу?
Сашка сонным взглядом рассматривал ее строгий наряд. Брюки, черное пальто, белый воротник рубашки. Волосы собраны в хвост, и, судя по высоте, явно на каблуках.
- Сама знаешь, - вздохнул он. – Как училка… Но машина еще не готова.
- На метро доберусь, - качнула она головой. – Хоть бы раз сказал, что хорошо выгляжу! Жалко, что ли?
Взгляд его прояснился. Он подался к ней, но резко вернулся в свое прежнее положение и хмуро сказал:
- Ты хорошо выглядишь, Алекс.
- Спасибо! – улыбнулась она. – Не жадный. Повезло твоей медичке. В смысле… прости, я тебя разбудила? Ты один хоть?
- Ты зашла поболтать? Тогда проходи…
Санька снова мотнула головой и прикрыла глаза. Пес фыркнул.
- Мне к десяти в Голосеевский суд. Сааааш… Мне неудобно тебя просить, правда…
Он вопросительно поднял брови. Медведь снова фыркнул, нахально подошел к нему и ткнулся мордой в колено.
- Мама обещала его выгулять. И, вообще, побыть с ним сегодня, пока я не вернусь. У Медвежонка тяжелый период. Типа акклиматизация, понимаешь? Но мама простудилась. И мне теперь некуда его деть. Разве только в контору забросить, но, боюсь, Вересов не оценит. А как я его одного в квартире оставлю, если только вчера из приюта забрала? У него и так судьба трудная. Его же бросили. И со здоровьем проблемы… Саааш… Ну ты же все равно в отпуске, а?
Пару минут на площадке раздавалось сопение Сашки, пофыркивание Медведя и ржавый скрип лифта.
- Ну проходи, - подтолкнул он собаку в квартиру и посмотрел на Саньку. – У вас крокодилов в приюте не раздают?
Пес радостно засеменил в квартиру мимо хозяина. Поводок натянулся. А Санька вместо того, чтобы выпустить его из рук, озадаченно смотрела на Сашку. До тех пор, пока Медведь не поволок ее за собой. Она качнулась к бывшему парню, а по совместительству лучшему другу. Удержалась на месте в последний момент, когда поводок все-таки выпустила. Но расстояние между ними резко сократилось.
- Они не держат крокодилов, - промямлила Санька. – Во всяком случае, не в питомнике. В прошлом году был питон Гоша. Его зоопарк взять согласился, когда мы его выходили.
- Это хорошо, что зоопарк согласился. Я точно не знаю, как выгуливать питонов… Иди, Алекс, а то опоздаешь.
- Если что, корм у меня дома. Я не стала тащить сюда весь мешок. Он жрет будто в три пасти, представляешь! – она резко замолчала и сглотнула подступивший к горлу ком, а потом наклонилась и позвала собаку: - Медвежонооок! Счастье мое, ты остаешься за главного. Веди себя хорошо и не скучай.
Медведь подошел к ней и снисходительно вильнул хвостом. За главного – это, конечно, чудно. Но определенная уверенность в том, что они с этим большим и серьезным мужчиной, от которого запах исходит самый что ни на есть хозяйский, договорятся, была непокобелимой… в смысле непоколебимой.