свои шаги, шлепаясь на попавшем под гусарик желуде. Седой великан не узнал
своего маленького крестника. Пораженный дерзостным величием человеческого
гения, он шептал вдохновенно:
"О, Человек Без Оболочки... У тебя отняли привычное, послушное тело и
дали взамен нечто громоздкое, малонадежное. Ты шатаешься, ты слаб и
беспомощен.
Но только потому, что ты -- первый, сбросивший оболочку.
Я помню день, когда Человек впервые покинул отчий дом -- Землю -- и
вышел в Мир Бездны. Это было страшно...
Так и ты нынче: оставил самое дорогое -- свое тело. Колыбель, в которой
эволюционировал ты от невзрачной амебы -- до повелителя земной природы.
Продолжается великий путь в Неизведанное. Непривычно ступать босыми
ногами по колючим звездам. Потерпи немного -- ты окрепнешь. И тогда, не
отягощенный другими заботами, весь отдашься познанию Мудрости Жизни.
Покоришь время, пространство. Пред мудрым могуществом Твоим падет Вселенная.
Она послужит глиной, из которой ты -- истинно Великий Художник -- вылепишь
Новый Мир в виде прекрасной сказки из бесконечно далекого детства..."
Качаясь от слабости, он направился к ручью, к омуту, откуда с
приятелями вытаскивал жирных сомов. "Снейк, возьми меня к себе, -- шептал он
сквозь охватывающую дремоту. -- Я не хочу быть чучелом в музее, чтоб
развлекать досужих зевак. Укрой меня, Снейк, от алчности и глупости
людской...."
Он упал у самой воды и лежал неподвижно. Наконец, собрав всю свою волю,
его истощенный мозг послал приказ богатырским мышцам биомеханической машины,
и она снова понесла своего повелителя.
Медленно шел он по замшелым доскам плотины. Добравшись до середины
омута, в последний раз взглянул туда, где краснела островерхая крыша родного
дома. Перед тем, как предсмертная пелена застлала глаза, он успел заметить
фигурку, сбегающую по лестнице к реке. "Ани"! -- была последняя его мысль, и
не управляемое более тело медленно опрокинулось в воду...
Над плотиной завис вертолет. Ветер от его винта смял масляно-гладкую
поверхность омута, свист турбин дробился многократным эхом плотины.
-- Приготовь трос, сейчас я достану его! -- крикнул Притт сидящей за
штурвалом Маргрэт и полез в хвост за гидрокостюмом.
-- Не надо! -- остановила она его и знаком поманила к себе. -- Не надо,
дорогой, -- проговорила она в ухо Притту, обхватив его голову. -- Даже у
Человека Без Оболочки должно остаться право самому уйти из жизни...
Она потянула штурвал на себя, взвыли турбины, и машину рвануло ввысь.
-- Останови! -- крикнул он, показывая вниз, на женскую фигурку. -- Это
Джоан. Я хочу проститься с ней.
-- Найдешь ли слова утешения?
-- Я потерял лучшего друга.
Она послушно посадила машину на луг. Джоан уже была на плотине, когда
он выпрыгнул в густую траву и пошел к ней.
-- Я мог бы поднять его...
Она не ответила. В пушистых ресницах продолговатых черных глаз дрожали
росинки слез. Потом женщина сняла кольцо и, наклонившись к воде, тихо
выпустила его. Падая, оно еще долго блестело в глубине. "Какая чистая вода
тут!" -- подумал Притт.
-- Когда после той ужасной катастрофы Дэви привезли в госпиталь, --
словно сквозь сон проговорила она, не отводя взора от воды, -- он очнулся и
сказал: "Жаль умирать так глупо. Лучше бы я погиб за науку". Его желание
исполнилось...