Он на секунду останавливается, чтобы метнуть в девушку игривый взгляд.
- Аринка, без обид. Боюсь не оправдать твоих ожиданий, я только что от души проблевался. Как-нибудь в другой раз пососемся, ок?
От громкого хохота тех, кто это услышал, кажется, содрогаются даже стены, девчонка краснеет до корней волос, пытаясь затеряться среди толпы. Ее можно понять, я тоже едва сдерживаю смех, за словом в карман этот парень не полезет, это точно.
Чувствую на себе взгляд Лешего, с улыбкой поднимаю глаза, чтобы ответить на вызов, и вдруг понимаю, что смотрит не только он. Улыбка медленно стекает с моего лица. Гор… И от этого вскользь пропущенного сквозь меня взгляда, кажется, цепенеет все внутри. Почему он так мрачно смотрит? Недоволен тем, что я здесь? Но ведь и я не в восторге от нашей неожиданной встречи.
- Начали!
Пустые стопки трижды стучат по столу. Какие в этой игре правила, я совершенно не понимаю, но ребята привычно раздаются в стороны в поисках выбранного партнера, и Гор тоже. Вот только он никуда не торопится, ему и не нужно спешить, к его плечу, как жвачка, липнет Круглова, она сама тянется к нему губами, обнимает за шею. Он отвечает охотно, запуская пятерню в волосы, оттягивает голову назад. Полина гнется в его руках, все ниже и ниже, будто пластилиновая, явно кайфуя от такой грубой ласки…
А я… а у меня сердце почему-то начинает бухать в груди, болезненно, трудно…
Новый заход.
Гор уже отвернулся от Кругловой, напористо, жадно сминая губы той, что сидит по другую сторону от него. Гибкая брюнетка тоже его ждет, тоже этого хочет. Притягивает ближе, но его и не нужно подгонять. Тонкая талия уже в жестком захвате, и пальцы его решительно съезжают вниз.
Чувствую, как зажигаются щеки, и отвожу взгляд. Сглатываю сухим горлом, растерянно оглядываясь по сторонам. То, что это происходит у всех на глазах, просто ужасно… Но как на это не смотреть?
Их поцелуй становится все более яростным, откровенным, вижу, как скользит мужская рука, задевает бедро, задирая и без того короткую юбку. Гор расталкивает коленом ее ноги, которые немедленно раздвигаются навстречу…
И вдруг резко, так что не успеваю ни отвернуться, ни моргнуть, вскидывает глаза прямо на меня, безошибочно отыскав среди толпы мое лицо. Слабое подобие улыбки, больше похожее на оскал, на миг приподнимает угол его рта… и зрительный контакт так же быстро обрывается, оставляя меня беспомощно хватать губами воздух.
В голове ни одной связной мысли, только торопливые удары пульса колотятся в висках от того, что он поймал меня на горячем.
Вспотевшими ладонями нащупываю позади сыроватую прохладу стены. Это должно меня успокоить, но холод камня на контрасте с разгоряченным телом дает весьма неожиданный эффект. Внутри, кажется, вибрирует каждый мой нерв, даже волоски становятся дыбом, как наэлектризовались, а воздух вокруг становится густым, вязким, им мучительно трудно дышать, но мне приходится…
Закрываю глаза, жалея о том, что нельзя заодно отсечь и звуки. Со мной впервые происходит что-то непонятное, а я не могу даже пошевелиться, слушая все эти поощрительные выкрики, доносящиеся как бы издалека.
Вокруг уже скандируют, не стесняясь. Разогретая толпа встречает каждое действие пьяными воплями, свистом, бурным обсуждением. Транслирует, поощряет, продолжая орать пошлости на разрыв моих барабанных перепонок. Но громче всего, до тошнотворной слабости в желудке, разносится:
- Гор красава! Катюха рулит!! Давай, давай, жги!! Да-вай! Да-вай!! Гор!! Гор!! Гор!!
Да он же псих. Он самый настоящий псих… Чокнутый на всю голову!
Легкое прикосновение к руке, и я испытываю натуральный шок. Резко в себя прихожу, в стену всем телом вжимаясь. Кирилл. А я вообще про него забыла…
- Где ты была, Слава? Я думал, ты ушла, – я не реагирую, и Вишневский обхватывает мою ладонь уверенней. – У тебя рука ледяная. Что-то случилось?
Тянется к другой моей руке, соединяя их вместе и поднося к губам с теплым дыханием.
- Все в порядке? Ты чего такая бледная?
- Все… нормально. Только давай уйдем отсюда? – прошу, стараясь не прислушиваться к чужому смеху, к чужим поздравлениям. Я просто не могу сейчас это слышать. Поворачиваюсь к диванам спиной. – Я хочу отсюда уйти. Немедленно. Мне… нужно домой. Ты не мог бы меня проводить?
- Конечно. Пойдем.
И мы уходим. Автоматически переставляя ноги, иду за Кириллом, потом спускаюсь по лестнице, этаж за этажом, не считая, не думая ни о чем. Он подсвечивает путь фонариком, и я рада, что он не может разглядеть моего лица. Щеки продолжают пылать, как в огне, и жар этот запускает тремор по всему телу, пробивая на озноб. Может, это простуда? И зачем только я поднялась на эту чертову крышу? Зачем я вообще сюда притащилась?