И лишь в самом низу, когда на улицу выйти готовы, замечаю, что Кирилл до сих пор не отпустил мою руку.
Глава 11. Роман
Я отрываюсь от Катюхи, только когда меня оглушают крики. Какого черта я творю? Если бы хоть раз мне кто-то задал этот вопрос, наверное, я бы не нашел ответа…
Ее волосы щекочут мне лицо, руки упираются в плечи, она смотрит во все глаза, тяжело дышит, впрочем, как и я сам. Губная помада стерта без следа, чувствую во рту ее малиновый вкус. Кажется, с ласками мы немного перешутили – в штанах подозрительно тесно. И ведь Катрин тут ни при чем.
Медленно выдыхаю, отстраняясь. Мне почти стыдно сейчас перед ней – за эту реакцию моего организма… на другую. Да я и сам такого от себя не ожидал.
Она привстает, я помогаю подняться, а когда рядом садится, расправляю измятую юбку, пуговицы на ней застегиваю, две нижние оторвались, валяются где-то, ну, и фиг с ними. Минутный запал прошел, уже ничего не горит, не припекает. Мне бы только отдышаться…
Это просто спор, ничего личного, да она сама, что к чему, шарит, улыбается мне припухшими губами, а я подмигиваю – мы отыграли на пять с плюсом.
Скрипя зубами, Кот отслюнявливает две сине-зеленые банкноты, протягивает мне через стол. На мгновение задерживает в своей руке, когда я уже взялся за край.
- Однажды я тебя сделаю, Гор.
Смеюсь ему в лицо, резко выдергивая деньги.
- Ага, мечтай.
Делюсь с Катрин – свою половину эта девочка честно отработала.
Я все-таки щелкнул его по носу. А не хрен было выступать. Взбесил. Богатенький ричи таскается за нами, чтобы пощекотать себе нервы, и я не прочь организовать для него любой аттракцион, особенно если это аттракцион невиданной щедрости. Кот сорит капиталами своего папаши направо и налево, потому что не знает цену деньгам. А я знаю. И знаю, как сделать так, чтобы они сами плыли ко мне в руки. Они и плывут. Никто ведь за язык его не тянул снова на бабки со мной спорить. А Катя…
Катя поддержит любое мое безумство, как и я – ее. Мы с самого детства с ней знакомы, с одной тарелки ели, в одной кроватке спали. Катя выросла в том же детдоме, что и я сам, а детдомовское братство редко забывается, так что мы навсегда останемся двумя горошинами из одного стручка.
Когда веселье вокруг стихает, и меня, наконец, оставляют в покое, чувствую, как начинает подкрадываться усталость, тяжестью валится на плечи, давит и гнет меня. Я как лимон выжат. Градус не горячит кровь, наоборот, усыпляет. А может быть, я просто мало выпил? Безумный день, который я своими руками сделал еще безумнее. Когда он, к черту, закончится? Вот дерьмо… И расклад ведь с самого начала был дерьмовым…
За ребрами что-то царапает. Веду рассеянным взглядом по лицам, точно зная, что не найду здесь то, что ищу.
Я видел, с кем ОНА пришла.
И с кем ОНА уходила, я тоже видел.
Провожая глазами, я думал только об одном. Чем он ее заслужил? Девчонку, которая смелее него самого?
Запоздало накрывает – с головой, до выступившей на лбу испарины, которую незаметно стираю рукой. Что-то с реакциями я сегодня с утра торможу. Как и с эмоциями. Настроение в минусе, я даже с чувством юмора не могу на все это посмотреть. Может быть, завтра?
Пташка на крыше…
Я вырос в подобных местах, беспризорником с детства по стройкам шатался, зачастую там же и ночевал, прячась от сторожей и прочей добропорядочной нечисти. Высотки, недострои и заброшки в округе мною исхожены вдоль и поперек. Я не боюсь высоты. Я пройду по карнизу с закрытыми глазами и не оступлюсь. Мне ничего не грозило, но ей… клянусь, я забыл, как дышать, пока она шла ко мне по краю пропасти, качаясь на ветру.
И ведь пришла. Сама пришла. Кажется, я до сих пор ощущаю в пальцах ее теплую дрожь…
Начинаю раздражаться, медленно, до боли сжимая руку в кулак, чтобы избавиться от этого фантомного ощущения.
Зачем она вообще здесь нарисовалась, пересеклась со мной?
Какой-то даун включает медляк, девчонки как зомбаки прут танцевать, по пути расхватывая все, что под руку попадется. Ко мне тоже кто-то подваливает. Нехотя поднимаю глаза. Блонди… та, что недавно рядом сидела.
Ухоженная девочка, с претензией на пафос, отчетливо помню ее запах и желание в глазах. Оно и сейчас там. Тонкие длинные пальцы с безупречным маникюром. Острые коготки, представляю их на своей коже. Нафиг. Царапины потом долго будут заживать, особенно глубокие, а что-то подсказывает мне, передо мной та еще тигрица.
Кажется, я где-то уже ее видел. На днях. Но эти куклы все на одно лицо.
- Потанцуешь со мной? – и голос тоже кажется знакомым.
- Что-то неохота.