Глава 12
Погода стояла отвратительная. Дождь вперемешку со снегом и резкий ветер. Алина остановила машину на стоянке возле супермаркета, метров за триста от собора. И некоторое время тщетно пыталась заставить себя выйти из машины. Выкурила сигарету, нажала на кнопки мобильного телефона, проверяя, нет ли пропущенных вызовов, хотя все нежелательные номера были заблокированы, а желательных пока не наблюдалось. Она вздохнула и выключила телефон. Как ни крути, а идти надо…
Порывом ветра закрутило полы пальто, она сразу же озябла и поспешила к собору, придерживая рукой шляпку на голове. Дорогу ей преградила толпа старушек и пожилых женщин в платках и темных одеяниях. Они толпились у ворот храма, но внутрь церковного двора почему-то не проходили.
– Что происходит? – спросила она у старушки, которая оказалась к ней ближе всех.
Та деловито высморкалась и недовольным голосом сообщила:
– Чего удумали! Охрану выставили! Отродясь такого не бывало, чтоб в храм господний не пущщали! Совсем совесть потеряли! И отец Иннокентий туда ж!
Бабки вокруг возбужденно заговорили, обращаясь все разом к Алине, то ли искали у нее сочувствия, то ли просто обрадовались поводу высказать обвинения в адрес батюшки, посмевшего держать их на холоде вместо того, чтобы открыть двери храма для прихожан.
Из их гневных выкриков Алина ровным счетом ничего не поняла и, приподнявшись на цыпочки, вытянула шею, чтобы разглядеть, что происходит в церковном дворе. Похоже, ворота были заперты изнутри, а на крыльце собора стояли два высоких молодых человека в длинных черных пальто. У одного в руках виднелась рация, и он, слегка отвернувшись, что-то говорил в микрофон, второй же, заложив руки за спину, с невозмутимым видом взирал на толпу.
«Понятно, – подумала Алина, – кто-то из местных шишек приехал грехи замаливать». И она уже отступила назад, намереваясь вернуться в машину. Но тут двери собора распахнулись, молодые люди сбежали вниз по ступенькам, и толпа у ворот облегченно вздохнула. Старушки принялись креститься и бормотать что-то синими от холода губами. Видно, благодарили господа, что услышал их молитвы.
Из дверей показалась группа мужчин, одетых во все черное. На крыльце они остановились, как по команде повернулись и перекрестились на икону при входе в храм. Затем столь же дружно надели шляпы и кепки и стали спускаться по ступеням. Толпа верующих качнулась вперед, увлекая за собой Алину. А стоявшая рядом старушка бойко заработала локтями, освобождая себе дорогу, и тем невольно помогла Алине оказаться на пару метров ближе к церковной изгороди. Сквозь чугунную решетку она наблюдала, как мужчины миновали церковный двор, но прошли не к воротам, а через побитый заморозками газон к небольшой калитке. За ней впритык к забору стояли три иномарки. Очевидно, к ним они и направлялись.
– Ишь, бандюки! – с осуждением покачала головой уже знакомая ей бабулька. – Грехи замолили и опять за свое!
– Бандюки? – удивилась Алина. – Откуда вы знаете?
– А кто ж оне? – удивилась бабулька и мелко захихикала, явив миру новенькую вставную челюсть. – Оне теперича так и ходют, сама в кино видела…
Она говорила что-то еще, но Алина уже ее не слушала, забыв на время и о холоде, и о мерзости, что, не утихая, падала с неба.
Один из мужчин, тот, что шел первым, замедлил у калитки шаг и, открыв ее, посторонился, пропуская остальных. При этом он снял шляпу, вытер лицо носовым платком и тотчас надел ее опять. Но ей хватило пары секунд, чтобы узнать его. Седые волосы, широкие плечи… Это ж Илья, тот самый Илья, к которому она обратилась за помощью у необъятной лужи… Сердце ее екнуло и забилось быстро-быстро. Если Илья здесь, то наверняка Мистер Икс тоже в этой компании. Ей крайне не понравилась своя реакция: она уже тянула шею, чтобы разглядеть, что происходит возле калитки. Но тут распахнулись створки ворот, и толпа устремилась к храму, увлекая ее за собой.
Поднявшись на крыльцо собора, Алина оглянулась: иномарки исчезли. За шарканьем ног и бормотанием старух она не расслышала шума моторов. И снова вздохнула. И слава богу! Был ли там Мистер Икс или кто-то не менее важный, какое ей, спрашивается, дело? И все же под ложечкой засосало. Верно, ее все-таки задело, и гораздо сильнее, чем нужно, бабкино замечание про «бандюков». Было ли это сказано сгоряча, или старуха действительно что-то знала об этой компании, Алина выяснять не собиралась, но подумала, что бабкины слова наверняка недалеки от истины.
Из церкви она направилась в театр, и всю дорогу ее не оставляло беспокойное чувство. Она старалась думать о предстоящем разговоре с Карнауховым, но мысли вновь и вновь возвращались к Илье. Нет, он совсем не походил на «бандюка», но разве она не ошиблась, приняв когда-то Степана за порядочного человека? А те в придорожном кафе, кого она посчитала чиновниками или начальниками средней руки, разве не могли они с тем же обожанием взирать на местного криминального авторитета, который платит им более щедро, чем родное государство? Но, может быть, она не права, и Мистера Икса возлюбили по другой причине, не связанной с криминалом? Конечно, в это верилось с трудом. В наше время только денежный интерес способен заставить чиновников столь ласково и нежно кому-то улыбаться…
Она резко вывернула руль, чтобы не столкнуться с вынырнувшей из-за угла иномаркой, и выругалась про себя. Черт! Лихой водитель чуть не задел ее «Жигули». И тогда она приказала себе не забивать голову всякой ерундой. У нее своих забот выше крыши, и нет ей никакого дела ни до Ильи, ни до его хозяина.
Она миновала Дворец культуры и свернула на боковую улочку, чтобы сократить дорогу к театру. Здесь ее обогнал крутой, сверкавший, как новая монета, внедорожник. Из-за него она вынуждена была прижаться к тротуару и чуть было не зацепила бордюрный камень. У Алины окончательно испортилось настроение. Что за невезуха сегодня! Сплошные иномарки на ее бедную голову!
Внедорожник свернул влево, Алина вправо и остановила «жигуль» при въезде на задний двор театра. Она закрыла машину и почти бегом направилась к уже знакомому крыльцу. На вахте вместо Карины Борисовны дежурил старик с сивыми, но по-гусарски торчащими вверх усами. Поверх старенькой кацавейки он накинул пуховую шаль и неодобрительно посмотрел на Алину, когда она появилась на пороге.
– Дверь плотнее прикройте! Дует! – буркнул он сердито. – Здесь вам не улица!
– Простите! – Алина хотела снять шляпку, чтобы стряхнуть с нее влагу, но не посмела, чтобы старик снова ни вспомнил про улицу. Правда, от мокрых следов, которые оставляли ее сапоги, она никак не могла избавиться, и, оттого чувствуя себя виноватой, подошла к вахтеру. Странное дело, но перед вахтерами она всегда испытывала робость, вероятно, это пошло со студенческих времен.
Алина приказала себе не распускаться и решительно направилась к стойке. Старик пробуравил ее бледно-голубыми глазками, утонувшими в складках кожи.
– Вы к кому, гражданка? – строго спросил он. – У нас здесь по пропускам.
Вчера Карина пустила ее без всякого пропуска, но Алина не стала спорить, иначе пришлось бы долго объясняться. А старик был явно из тех часовых, кто точно блюдет устав караульной службы.
– Мне к Карнаухову, – сухо ответила она. – Вчера мы встречались, и он пригласил меня уточнить сегодня кое-какие вопросы.
– Фамилия! – рявкнул вахтер и поднял трубку телефона.
– Заблоцкая, – ответила Алина.
– Подождите, – приказал он и кивнул на диванчик: – Присядьте пока.
– Ничего, я постою. – Алина расстегнула сумочку и достала паспорт. – Вот мои документы.
Старик, прижимая одной рукой трубку к уху, другой взял ее паспорт и раскрыл его на первой странице. Затем скользнул по ее лицу взглядом, снова посмотрел на фотографию и молча вернул паспорт.
– Занято, – сказал он, положив трубку на рычаг, и более настойчиво предложил: – Посидите пока на диване.
– Привет! – раздался за ее спиной знакомый голос. – Вы чего здесь топчетесь? Степаныч не пропускает?