Музыка смолкла, но мелодия все еще звучала в воображении Аделины, и она погрузилась в приятную апатию, ею навеянную, как вдруг дверь отворилась и вошел маркиз де Монталь. Он подошел к дивану, на котором сидела Адели-на, и обратился к ней с любезными словами, но та их не услышала — она потеряла сознание. Маркиз попробовал привести ее в чувство, и в конце концов ему это удалось; но как только девушка открыла глаза и вновь его увидела, сознание опять ее покинуло, и маркиз, испробовав несколько способов вернуть ее к жизни, вынужден был позвать на помощь. В комнату вошли две молодые женщины; когда Аделина начала приходить в себя, маркиз удалился, приказав подготовить ее к его возвращению. Как только Аделина осознала, что маркиз ушел, предоставив ее заботам прислужниц, она воспряла духом; взглянув на женщин, она подивилась их изяществу и красоте.
Она сделала несколько попыток пробудить в них сочувствие, но прислужницы были явно равнодушны к ее отчаянию и принялись на все лады восхвалять маркиза. Они уверяли, что только по собственной вине она не чувствует себя счастливой, и советовали, по крайней мере, выглядеть счастливой в его присутствии. Аделине стоило большого труда удержаться и не выразить своего презрения, которое так и рвалось с ее губ, и молча слушать их дифирамбы. Но она понимала неуместность и бесполезность протеста и сумела справиться со своими чувствами.
Служанки продолжали возносить хвалы маркизу, пока не явился он сам и жестом не отослал их прочь. Аделина встретила его с безмолвным отчаянием; он подошел и взял было ее за руку, но она поспешно ее отдернула и, отвернувшись от него с выражением бесконечной муки, залилась слезами. Некоторое время он молчал, видимо смягченный ее горем. Но затем, приблизившись вновь, самым ласковым голосом попросил у нее прощения за поступок, вызванный, как он это назвал, любовью. Она была слишком погружена в свое горе, чтобы отвечать ему; но когда он стал просить ее ответить на его любовь, горе уступило место негодованию, и она гневно упрекнула его в преступном умысле. В свое оправдание он сослался на то, что полюбил ее с первого взгляда и добивался ее на честных условиях, которые устал уже повторять, но, взглянув на Аделину, увидел на лице ее презрение, которое, как он отлично знал, он вполне заслужил.
На мгновение он смешался и как будто понял, что план его разгадан, а сам он вызывает презрение; но тут же, как всегда, овладев собой, стал вновь домогаться ее любви. По коротком размышлении Аделина сочла опасным раздражать его гордость, откровенно выразив презрение, которое лишь усилилось после его лживого предложения жениться на ней; она сочла, что, когда речь идет о чести и покое всей ее жизни, нет ничего недостойного в том, чтобы прибегнуть к дипломатии. Она понимала: единственный шанс спастись от его притязаний в том, чтобы добиться отсрочки, и хотела теперь заставить его поверить, будто ей неизвестно, что маркиза жива и что его предложение — обман.
Он заметил паузу и, стремясь обернуть ее колебания себе на пользу, еще с большим жаром возобновил свои уговоры:
— Завтрашний день соединит нас, очаровательная Аделина; завтра вы дадите согласие стать маркизой де Монталь. Тогда вы ответите на мою любовь и…
— Сначала вы должны заслужить мое уважение, милорд.
— Я хочу… я заслужу его! Разве сейчас вы не в моей власти и разве я не отказываюсь воспользоваться вашим положением? Разве предложение, которое я делаю вам, не самое почетное предложение?
Аделина содрогнулась:
— Если вы желаете, чтобы я уважала вас, постарайтесь, если это возможно, заставить меня забыть, каким образом я оказалась в вашей власти; если ваши намерения действительно честны, докажите это, дав мне свободу.
— Так, значит, вы хотите бежать, обворожительная Аделина, от того, кто вас обожает? — отвечал маркиз с наигранной нежностью. — Отчего вы требуете столь жестокого доказательства моего бескорыстия, бескорыстия, которое несовместимо с любовью? Нет, восхитительная Аделина, дозвольте мне, по крайней мере, удовольствие держать вас здесь до тех пор, пока союз, освященный церковью, не уничтожит все препятствия для моей любви. Завтра…
Аделина видела опасность, над нею нависшую, и прервала его:
— Заслужите мое уважение, сэр, и тогда вы его получите. И как первый шаг к тому освободите меня из заключения, которое заставляет меня взирать на вас только с ужасом и отвращением. Как могу я полагаться на ваши заверения в любви, когда вы доказываете, что нисколько не заботитесь о моем счастье?