— Господа, прошу на позиции, — произнес Орлов.
— Поединок чести начнется по сигналу великого князя Московского, — напомнил боярин.
Я уже собирался развернуться и идти, когда Василий Емельянович все же решился заговорить.
— Дмитрий Алексеевич, прошу, передайте Виктории Львовне, что мне жаль, — едва слышно произнес он, после чего решительно направился к своему месту.
Ничего не сказав в ответ, я спокойно пошел на свою позицию.
Встав у флажка с гербом Романовых, обозначающим мое место, я повернулся к великому княжичу. Пальцы удерживали револьвер, оказавшийся неожиданно легким для такого калибра. Впрочем, это не станет проблемой.
Василий Емельянович доплелся до своего места и медленно повернулся ко мне. Но смотрел при этом только на отца, в мою сторону даже головы не повернул. Не похоже было, что он вообще собирается стрелять.
Емельян Сергеевич тяжело вздохнул, выпуская несчастные поручни, на которых остались отпечатки ладоней великого князя. Вытащив небольшой футляр, Невский извлек из него маленький серебряный колокольчик, и я перевел взгляд вслед за замеченным движением на другом конце поля.
Василий Емельянович собрался резко, его рука заметно напряглась. И когда раздался первый звук колокольчика, великий княжич молниеносно дернул рукой, поворачивая дуло револьвера, а не вскидывая его на уровень плеча.
Наши выстрелы прозвучали одновременно.
Я перевел взгляд на свой рукав. Пуля великого княжича прошла через ткань, совсем чуть-чуть не задев руку. Еще пара миллиметров, и я бы сейчас зажимал кровоточащую рану.
Сам Василий Емельянович медленно опустился на правое колено. На груди великого княжича растекалось темное пятно. Но пара мгновений у него еще была, и Василий Емельянович ими воспользовался. Рука с револьвером вновь пришла в движение, и я всадил пулю противнику в лоб.
Великого княжича швырнуло на спину, выстрелить второй раз он так и не успел. Я опустил руку и перевел взгляд на Ерофеева.
Целитель был занят. Великий князь лежал на крыльце, к нему бежали слуги и один из бояр секундантов.
К лежащему на земле Василию целитель направился только спустя минуту, когда Емельян Сергеевич уже смог самостоятельно сесть.
— Василий Емельянович мертв, — объявил Ерофеев.
Ко мне подошли мои секунданты. Соколов тут же расстегнул на мне браслеты, а Орлов забрал оружие. Дожидаться, когда к нам подойдут бояре, представлявшие великого княжича, никто не стал. Смерть объявлена, поединок окончен.
— Вы в порядке, Дмитрий Алексеевич? — спросил Петр Васильевич, разглядев порванную пулей одежду.
— Не отказался бы перекусить, — совершенно спокойно сообщил я. — Не успел позавтракать. Составите мне компанию, господа?
— С превеликим удовольствием, — ответил за обоих Иван Михайлович. — И пользуясь случаем, предлагаю посетить наш семейный ресторан в центре. Кормят там просто замечательно.
Я кивнул, переводя взгляд на крыльцо.
Емельян Сергеевич уже поднялся на ноги. И хотя больше не походил на умирающего, все равно был очень бледен. Возможно, Ерофеев не стал исцелять его до конца?
В любом случае оставаться на территории Невских дольше необходимого не следовало. Мало ли что может взбрести в голову великому князю Московскому. Физически он, может быть, и оправился, но морально я все равно рискую нарваться на гнев Рюриковича.
— Нам пора, — озвучил мысли Соколов, глядя мне за спину.
Я обернулся вслед за ним.
Сотрудники ЦСБ шли к полигону не спеша, но в то же время явно были готовы вмешаться, если что-то пойдет не так.
Я вновь увидел Ворошилова. Подполковник шагал впереди остальных, ему я кивнул, а подчиненных службы проигнорировал.
— Труп забрать, — отдал своим людям распоряжение Андрей Викторович, подходя ко мне. — Иван Михайлович, Дмитрий Алексеевич, Петр Васильевич, вам следует пройти с моими людьми для дачи показаний.
Орлов напрягся, но Соколов его успокоил легким хлопком по плечу.
— Стандартная процедура, после которой мы совершенно свободны, — объявил великий княжич Выборгский.
— Все верно. Господа, — Ворошилов махнул рукой в сторону ворот, и мы двинулись в том направлении.
Уже отдалившись на несколько метров, я услышал хриплый вой Невского. Нечеловеческий крик отчаяния.
— Не оборачивайтесь, — велел Иван Михайлович, кладя руки нам на плечи. — Не стоит видеть Рюриковича таким.
Спорить с ним никто не стал, так что через пару минут мы уже давали показания сотруднице ЦСБ в отлично подогнанной под фигуру форме.