— Да, очень, — ответил я, глядя на Викторию.
Она подняла голову, заглядывая мне в глаза снизу вверх. Затем взгляд боярышни опустился на мои губы.
— Наш первый новый год вместе, — прошептала она.
— И впереди целая жизнь, — ответил я, не сводя с лица невесты взгляда.
Виктория облизнула губы, и я накрыл их своими.
Холод зимнего вечера никак нам не мешал. Звучащая с площади музыка долетела до нас шумом прибоя.
Обняв девушку за талию, я наслаждался этой близостью, слыша, как бьется сердце в груди Виктории. И ловил себя на том, что это, пожалуй, самый приятный мой визит в столицу Русского царства.
Виктория вздохнула и с легкой улыбкой на губах отстранилась, заглядывая мне в глаза. Я улыбнулся ей в ответ, мягко погладив по щеке.
— Вернемся в зал? — предложила Морозова, не спеша разрывать объятий. — Будет немного неловко, если нас не будет внутри, когда государь выступит с новогодней речью.
Я кивнул и, все еще держа девушку за талию, повел обратно. О том, что время выступления приближается, а народ собирается в зале, говорил и тот факт, что в оранжерее не осталось ни единого человека, кроме вездесущей гвардии царя.
Рука об руку мы вошли в зал, утопающий в блеске, и прошли в сторону Романовых, уже собравшихся в полном составе неподалеку от трона. Рядом с отцом стоял князь Демидов с супругой и внучкой, по другую сторону разместилась боярыня Морозова. Уральские бояре встали кольцом вокруг князей.
Благородные гости негромко переговаривались, музыка стихла. С минуты на минуту ожидалось возвращение Михаила II. Так что мы успели как раз вовремя, чтобы без суеты и спешки занять свое место среди родных и близких.
Отец кивнул мне, когда я встал рядом, удерживая Викторию за руку. Инга Валентиновна взглянула на дочь с легкой улыбкой и жестом показала дочери на губы, давая понять, что знает, чем мы занимались. Но теперь, когда мы жених и невеста, кое-какие вольности нам прощались.
Наконец, распахнулись двери, и в зал вошел царь. За спиной государя шагали оставшиеся Рюриковичи. Гордые лица, прямые спины, вскинутые подбородки. Но на фоне Михаила II, нужно признать, они смотрелись блекло, хотя на царе и не было столько украшений, как на родичах.
Остановившись возле трона, государь медленно опустился на сидение.
— Князь, — вдруг заговорил в моем наушнике «Оракул», и я внутренне уже сжался, как пружина, готовясь отражать новую опасность, — на Красной площади обнаружены невидимки.
Глава 16
Я перевел взгляд в сторону трона. Царь готовился начать речь, Рюриковичи вокруг Михаила II явно ничего подобного не ожидали, и скорее всего, пребывали в неведении.
Время для атаки невидимки подобрали хорошо. Царь закончит речь, и начнется праздничный салют. Скрыть за ним хоть стрельбу, хоть взрывы — не сложно. И даже если они и не собираются прорываться в защищенный Кремль, устроить кровавую расправу им никто не помешает. А уйти незамеченными, используя невидимость, когда вокруг будут паника и хаос — и вовсе проще простого.
— «Оракул», тревога.
Искусственный интеллект отвечать не стал. Погруженный в молчание зал взорвался визгом сирены. Я накрыл свою семью куполом, и такой же набросил на Михаила II.
Успел заметить, как вздрогнул Невский, сразу же найдя меня взглядом. Хлопнули боковые двери, впуская десятки гвардейцев.
Наконец, среагировал Емельян Сергеевич, которому дошла информация от «Оракула»:
— Враг на площади! — разнесся голос великого князя Московского, перебивая визг сирены.
Оставляя за собой голубой шлейф силы, я на полной скорости пролетел в боковой коридор. Оттолкнувшись ногой от силового поля, выстрелил собой в бронированное окно, выбивая его вместе с рамой.
Я вылетел на площадь, и едва коснулся подошвами земли, в мою сторону обернулись гвардейцы. Погруженный в глубокий транс, я прыгнул вверх раньше, чем на меня уставились стволы винтовок, и в три рывка поднялся на сотню метров.
А внизу, прямо в толпе людей, уже медленно расцветали первые взрывы. Невидимки не стали ждать фейерверка, начав атаку заранее.
Все, что я успел — окутать распухающие цветки взрывов куполами силы. Двадцать два силовых поля сдержали вражескую атаку на царских людей.
Но я не мог заметить невидимок невооруженным взглядом. А единственный способ — тепловой след, на запруженной тысячами людей площади, ничего не даст.
У меня оставалась только одна возможность — отвлечь внимание на себя.
И за моей спиной раскрыл крылья сияющий голубым светом герб Русского царства.
Транс позволял видеть, как люди на площади бросаются прочь от уже погашенных мной взрывов. Они еще не успели осознать, что угрозы пока что больше нет.