— Я пока не готов разворачивать такую добычу, — покачал я головой в ответ.
Князья переглянулись с понимающими усмешками.
— Дима, никто и не говорит, что ты должен вложиться в добычу полезных ископаемых один-одинешенек, — сказал мне отец. — Мы с Русланом Александровичем уже все просчитали. Мы вложим деньги, а ты будешь у нас выкупать долю, когда будет возможность. Естественно, на первом этапе мы допустим своих людей на покупку акций будущих предприятий. Это позволит снизить нагрузку на наши кошельки, но позднее эти доли все равно будут в наших руках.
Я хмыкнул, глядя на них.
— В таком случае я бы хотел взглянуть на ваши расчеты, прежде чем что-либо обсуждать.
Обед прошел в деловом ключе. И хотя женщины особого интереса к нашему разговору не проявляли, я видел, что Виктория заинтересована. Наша земля готова была подарить огромные доходы тому, кто осмелится их взять.
И княгиня Красноярская, в недалеком прошлом едва сводящая концы с концами, точно не станет меня отговаривать. А я не стану отказываться от предложения использовать свои земли.
Пока дед с отцом будут развивать реальный сектор, я смогу сосредоточиться на том, что для меня наиболее важно.
Глава 11
Несколько дней спустя .
Я повел рукой слева направо, выстраивая вокруг себя сплошную стену сияющих голубым светом гексагонов. Силовые поля получились настолько плотными, что льющиеся с неба солнечные лучи не проникали за созданную мной преграду.
— Начинай, — кивнул я, делая шаг назад.
Выстроенная стена плавно сместилась вслед за мной, оставаясь на той же дистанции в метр. Стоящая напротив меня супруга вдохнула полной грудью зимний воздух, закрыла глаза, погружаясь в легкий транс, а после привычно задействовала жест, чтобы применить технику.
Вот только изменившийся дар уже не требовал ни слов, ни жестов. Только напряжение воли. А потому эффект, вложенный в эту атаку, получился совсем не таким, как рассчитывала Виктория.
Длинные иглы ледяных копий выросли из земли под углом в сорок пять градусов в одно мгновение, но бессильно разлетелись, столкнувшись с моим щитом. Однако при этом в высоту достигли шести метров — предела, за которым начинают действовать блокираторы над особняком. Вершины ледяных игл уперлись в этот несуществующий потолок и оказались срезаны.
На меня явственно повеяло холодом от выросшего леса ледяных пик. Я сместился в сторону, чтобы Виктория могла меня видеть. А княгиня Красноярская задумчиво смотрела на результат своей техники.
— Не такого эффекта я ожидала, — призналась она, после чего вновь повела рукой, и источающие морозную свежесть глыбы осыпались, на лету растворяясь в воздухе.
Сразу же ощутимо изменилась влажность. Похоже, теперь дар моей жены настолько окреп, что выдаивает воду из воздуха в реально ощутимом количестве. Раньше я такого эффекта за ее магией не замечал.
— Поэтому мы и отрабатываем твои изменившиеся техники, — с улыбкой ответил я. — Атрибут твоего дара остался прежним, а вот его форма — другая. Теперь тебе придется избавляться от привычки помогать себе жестами. Как видишь, это только мешает.
Виктория усмехнулась и предприняла новую попытку. Воздух сгустился вокруг моего щита, на силовом поле моментально образовалась изморозь. От разницы температур в созданном льду и атмосфере повалил густой пар.
— Сколько градусов? — спросил я, кивая на получившийся ледяной забор.
Моя супруга моргнула, пользуясь линзой, чтобы получить ответ.
— Сто двенадцать, — произнесла она с некоторой гордостью в голосе.
Прежде ей не удавалось достичь такого понижения температуры. Но оно и понятно, став моей супругой, она получила резкий скачок в мощности. Осталось только научиться этим правильно распоряжаться.
— Хорошо, растопи, — велел я, отходя еще на шаг.
Силовое поле, послушное моей воле, развеялось, а вот стена льда осталась на месте, продолжая активно таять и без приказа одаренной. Виктория приложила легкое усилие, и посреди полигона образовалась лужа, которая тут же начала испаряться. Я проводил взглядом облако пара.
— И снова сто двенадцать градусов, — прежде чем я задал вопрос, сообщила княгиня. — Это странно. Я никогда раньше так быстро и резко не могла сменить температуру. И тогда разлет не был таким фиксированным, а теперь я как будто четко привязана к нулю по Цельсию.
Я улыбнулся ей, выказывая одобрение.